– Какая красивая, – засмотрелись они. 

 Одна протянула мне морковку.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я и взяла угощение.

Всё в порядке, путешествовала, можно сказать, среди своих. 

     Судно отчалило от пристани. Поплыло по большой реке вдоль города. Оставались позади тысячи огней. А когда первые лучи солнца тронули гладь воды, то мы покинули город Олений и стали медленно углубляться в Лес.

Огромные деревья. Под самые небеса! Корневой системой разрушали берега. Гигантские ели накренялись опасно над водой, и темнела между стволов зловещая глубина.

Я, как фильм познавательный, смотрела на Лес за окном.

Безумная, пугающая чаща, таящая в себе таинственность и мифы… Я так много знала о Лесе и никогда не была в нём. Да, мне в мире людей привычнее, чем на родине.

Это завораживало. Мир, который я не знала. Он манил меня и пугал. 

Час, два, три. Мы плыли без остановки. У реки появлялись пристани, запущенные и безжизненные. Даже большие, со скамейками для ожидания трамвая, оказались ненужными после войны. Поредел наш Лес, населения не было почти. Много оборотней погибло. 

Покосившиеся указатели в селения, в которые высокой травой заросли дороги.

Я вытянула шею, в другие окна можно было увидеть каменный пирс, от него вела дорога сквозь ели-великаны. Перед лесом стояли каменные столбы, между ними аркой изгибалась кованая надпись: «Первый оборотный университет». За деревьями возвышались башни учебного заведения. Там жило трое охранников из оленей, чтобы мародёры не разграбили добро университета. Мама хотела в следующем году открыть его.

Я так мечтала в нём учиться!

Но не судьба.

Не отчаиваюсь. Чем дальше от дома, тем слабее деспотия моего отца.

Мне воздуха не хватало в его присутствии, а теперь хорошо становилось, свободно.

Морковка к вечеру была съедена. И я ощутила голод. 

– Не хочешь с нами пойти поужинать? – спросили тётушки. – Здесь хорошее кафе.

Я кивнула и вышла с ними. Накинула на плечи рюкзак и проверила в кармане плаща свой маленький кошелёк на замке-поцелуйчике. Украдкой заглянула в него. Поджала губы. Рубль пятьдесят. И две серебряные монетки.

Денег в обрез.

Нужно было спросить про украшения. Возьмут ли в счёт платы?

 И если  экономить, не покушать, то походить всё равно нужно было. Время пролетело быстро, я сидела почти целый день.  Попа болела, и затекли немного ноги.

Темнело, холодало.

Тётушки прошли по палубе и отправились в стеклянную каюту, где были видны столики, над ними фонари. Обычная стойка, как у людей в столовых.

Обняв свои плечи, я подошла к серьёзному кондуктору. Он сидел на лавке и курил трубку. Поднял на меня большие карие глаза.

— У меня есть золотые украшения, могу я купить билет на них? —  несмело поинтересовалась я у оленя. 

— Нет, — сурово ответил он. — Завтра утром будет остановка, небольшой городок. Стоять будем час, успеешь продать. У нас только за золотые монеты с чеканкой любого племени.

Я с пониманием кивнула и пошла смотреть цены на еду. В кафе было тепло и шумно, вкусно пахло ужином.  Встала в очередь, поднос не взяла.

Что кушать-то?

Человеческие карточки не принимают. Если только на городок ближайший надеяться – завтра будут деньги. Тогда можно купить себе ужин.

Решилась.

 Яйцо варёное и листок капусты. Я предпочла сэкономить на еде.

 Кушаю немного, мне хватит. 

Повар-заяц удивился моему заказу, дал в довесок кусок ржаного хлеба. Я ему понравилась. Если улыбнуться, то многое мне в руки прилетит бесплатно. 

      Капуста стоила дороже по необъяснимой причине. Хотя я знаю в чём дело. Кажется, мама говорила о неурожае в этом году. Война была… Наши поля опустели, а закупать у людей, никто не решился, у них капуста совсем отравленная, кушаешь и чувствуешь химикаты на листах.