Раскатистый звук колокола выдернул меня из легкого оцепенения.

– Пожалуй, на этом все, – Кэссим бросил недоверчивый взгляд на часы, проверяя время. – Всем удачного дня.

Кругом тут же поднялась суматоха, Охотники, шумно переговариваясь и смеясь, группками потянулись к выходу из зала. Я, было направилась следом, но не тут–то было.

– Роан, задержитесь, – неумолимый голос наставника застиг меня буквально на пороге.

Демоны! Я уже понадеялась, что Кэссим забыл про наказание. Пришлось возвращаться. Я остановилась перед магистром, низко опустив голову, чтобы скрыть покрасневшее от стыда лицо. Это же надо, попалась на таком дурацком, достойном какой–нибудь первоклассницы, проступке. Позор!

Кэссим дождался, пока за последним Охотником закроется дверь, и только тогда заговорил.

– Роан, вы опоздали на обязательное собрание, – начал наставник тоном, не предвещающим для меня ничего хорошего, – а оставшуюся его часть не слушали меня и витали в облаках.

Я молча наблюдала, как магистр перебирает свитки на столе. Ну что тут скажешь? Все верно.

– Роан, неужели вы решили, что наставления старших товарищей вам не нужны? – не унимался Кэссим. – Вообразили, что и так все знаете? Так, боюсь, мне придется вас разочаровать. Я почему–то был уверен, что вы сделаете выводы после прошлого раза и навсегда запомните, что самонадеянность может привести к катастрофическим последствиям. Готов поспорить, магистр Ларрел упоминал на своем занятии о невероятно едких свойствах желчи кикиморы. Тогда какому идиоту пришла в голову мысль налить ее в обычную глиняную чашу?

Я похолодела. Откуда он знает? В последнее время мы с друзьями вели себя исключительно примерно – сказалось отсутствие свободного времени из–за большой нагрузки в учебе. Никаких ночных вылазок в соседнюю деревню, розыгрышей обидчивых Ловцов и игр в пятнашки на сторожевой стене. Все шло подозрительно хорошо до прошлого десятидневья. Но в выходной нас словно Дакот под руку толкнул. Ничто не предвещало беды. Мы, как обычно, засиделись допоздна в нашей комнате, травя байки и попивая терпкий травяной настой. И тут неожиданно возник спор, можно ли с помощью заклинаний деактивировать желчь кикиморы, невероятно едкий и нестабильный компонент некоторых боевых зелий. Накричавшись до хрипоты, но, так и не придя к единому мнению, мы прямо посреди ночи отправились в подвал к Алхимикам выяснять истину. Естественно, ничего у нас не получилось. Правда, Рик до сих пор уверял нас, что, будь у него еще несколько мгновений… В любом случае, желчь тут же растворила чашу, в которую мы ее накапали, растеклась по столу и проела сосуд с печенью нетопырей и пиалу с кровью василиска. Рвануло знатно. Аяна, дежурившая за дверью на случай прихода наставников, едва не поседела от испуга. Слава Десятерым, Рик умеет ставить безупречные щиты, иначе нас уже встречали бы за Кругом. Мы были твердо уверены, что уничтожили все следы своего пребывания в лаборатории, включая магические, но чем Дакот не шутит.

Призвав на помощь все свое нахальство, я решила все отрицать до последнего. Напустив на себя самый невинный вид, я несколько раз удивленно моргнула.

– О чем вы говорите, магистр? Какая желчь кикиморы?

Кэссим снисходительно усмехнулся.

– Серьезно? Неужели вы думаете, что я, зная вас с Риком целых два года, не узнаю отпечатки магии собственных стажеров? С личностью третьего участника этого происшествия возникла небольшая заминка, но, зная, что вы с соседкой по комнате неразлучны, думаю, я не ошибся в своем предположении.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок, а в горле пересохло. Против таких очевидных доказательств возразить было нечего. Что теперь с нами сделают? Какое вообще существует наказание за подобный поступок? Нас засадят чистить картошку до конца наших дней? Отчислят без права восстановления? Посадят в тюрьму? Отлучат от магии? От страха у меня сбилось дыхание.