Обычно труппа цирка-шапито живёт в вагончиках на колёсах, стоящих рядом с шатром. Проходя мимо этого табора, Захар увидел и услышал, как лилипутка громко отчитывала высокого парня.

– Сынок, ты таки сведёшь меня до срока в могилу! Где ты шаландался всю ночь? Я очень волновалась и до утра не сомкнула глаз.

– Мама, я уже взрослый, – оправдывался Гулливер.

– Нет, вы посмотрите на этого взрослого, – обращалась мама парня к обитателям табора. – Он ещё не бреется, у него молоко на губах не обсохло.

И опять – к сыну:

– В этом городе такая преступность. Ты что, по телевизору сериал «Рождённая революцией»* не смотришь?

*Советский телевизионный десятисерийный фильм о создании и истории советской милиции.

И опять – на публику:

– Тут такие ужасы, что Одесса просто отдыхает.

Гулливер был без очков, коротко стрижен, гладко выбрит и никак не походил на постояльца отеля «Ганс» Ферапонтова, словесный портрет которого сделала дежурный администратор Наталья. Это вполне укладывалось в версию Хиргынтова.


Захар купил в кассе билет и пошёл на представление. Трибуны цирка были заполнены лишь на четверть. Питерцы, не уехавшие на Чёрное море, чтобы получить свою порцию ультрафиолета, устремились на городские пляжи.

Цирк лилипутов мало чем отличался от обычного цирка – те же эквилибристы, воздушные гимнасты, канатоходцы и фокусники. Но всех их затмевал своими выходами клоун Геша – этакий Карандаш* в миниатюре.

*Карандаш (Михаил Румянцев) – известный советский клоун.

Бросались в глаза изрядно поношенные костюмы артистов – полинявшие, с осыпавшимися блёстками. Обезьянки и собачки, с которыми выступала дрессировщица, были очень худы и с жадностью проглатывали подкормку. А самым ярким впечатлением от просмотра выступления у Захара остались капли воды, падавшие сверху и попадавшие ему за шиворот – на улице пошёл дождь, а крыша шатра была дырявая. Было видно по всему, что жизнь у маленьких циркачей – не малина.

Выйдя после представления из шатра, Захар с полчаса покурил на скамейке в скверике напротив, и его терпение вознаградилось. Из циркового табора вышел Гулливер, а с ним – переодевшийся и смывший грим Геша. Их путь был недалёк и закончился в ресторане «Ржавый якорь». Захар, всё это время следовавший за ними, как то предписывают правила скрытого наружного наблюдения – «на расстоянии, достаточном, чтобы не потерять, но и не упустить из вида объект наблюдения», – тоже зашёл туда.

Теперь ему надо было сесть не за какой-нибудь другой, а именно за их столик. А свободных столиков по случаю дневного времени было много. Кого-то другого эта ситуация поставила бы в тупик, но не такого опытного сыщика как Захар. Он подошёл к столику, за которым сидели Гулливер и Геша.

– А я вас узнал – вы клоун! – сказал Хиргынтов, обращаясь к Геше.

При этом Захар сел за их столик и достал из кармана программку цирка-шапито лилипутов «Маленькие Звёздочки».

– Дайте мне, пожалуйста, автограф.

Геша поставил на программке свою размашистую подпись и спросил:

– Вам понравилось наше представление?

– Очень! – сказал Захар.

И он нисколько не покривил душой. До Чукотки со дня её присоединения к России ещё не доехал ни один цирк-шапито. А то, чего человек недополучил в детстве, будь то апельсины или цирк, став взрослым, он хочет всегда.

Они познакомились. Захар назвался своим настоящим именем – он всегда так поступал, чтобы не запутаться по пьяному делу. Гулливер представился Валерой, а Геша – Генрихом.

Видя, как его новые знакомые пересчитывают денежную мелочь, Захар сделал широкий жест:

– Девушка! Графинчик «Пшеничной», три котлеты по-киевски с картофельным гарниром и три салата «селёдка под шубой».