Прибыв в штаб, Захар первым делом связался с начальником городского ОВД Советской Гавани подполковником Марковым и попросил его проверить на радиацию всю продукцию на складе ООО «Морепродукт», обратив особое внимание на крабовые консервы.

– Когда будут готовы результаты? – спросил он у Маркова.

– Послезавтра после обеда, – ответил тот.

– Подполковник, слушай меня внимательно, – сказал Захар. – Это дело на контроле у ФСБ. О результатах радиометрического обследования склада «Морепродукта» ты доложишь мне через три часа. Если опоздаешь хоть на минуту, отправишься патрулировать улицы своей Находки.

– Совгавани, – поправил его Марков.

– Без разницы. Доложи, как понял!

– Вас понял, товарищ майор! – отрапортовал Марков.

С опозданием почти на час пришёл Афанасьев.

– Где ты был?

– Да я уже давно здесь. Захожу, а навстречу мне Сутырин. Набросился, как тигр на козла, и ну распекать за небольшую задержку. Ты не знаешь, почему он сегодня такой злой?

– Как продвигается поиск проститутки? – спросил Захар.

Не успел Афанасьев открыть рта, как их позвал Сутырин и сообщил приятную новость:

– Нашей следственной группе выделено три автомобиля. Уже подогнали – стоят возле райотдела.

Сказав это, Сутырин показал три ключа зажигания на фирменных брелоках.

Они вышли на улицу и увидели на служебной стоянке три новеньких, с заводского конвейера, автомобиля «Форд Фокус» – красного, синего и зелёного цвета.

Мой папа тачки выделил, – похвастал Афанасьев. – Товарищ подполковник, выбирайте как старший по званию.

– Мне синий, – сказал Сутырин.

– А я возьму себе зелёный, – сделал свой выбор Афанасьев.

Хиргынтову остался красный «Форд Фокус». Нежно погладив ладонью по крыше этого чуда американского автопрома, он, страдая, как крестьянин, у которого цыган украл коня, попросил:

– А можно мне ВАЗ-2106?

– Зачем вам это ведро с гайками? – удивился Афанасьев.

– «Форд Фокус», да ещё красный – слишком броская машина. Автомобиль оперуполномоченного должен быть неприметным, – объяснил Захар.

Афанасьев недоумённо пожал плечами:

– Хозяин-барин. Будет вам «шестёрка».

Только чтобы резина не лысая и аккумулятор новый, – уточнил Захар.

– Не проблема, – сказал Афанасьев.

Вернувшись в штаб, они продолжили работу.

– Так что вы говорили о результатах поиска проститутки? – продолжил Захар прерванный разговор.

– Уже опрошено двадцать пять штук, – сказал Афанасьев, – осталось ещё семнадцать. Результата пока нет.

– Откуда такая точность? – поинтересовался Захар.

– «Мамок» проституток по вызову, работающих в Стрельне, вызвал наш старший участковый. Я на них надавил, и они выложили мне имена и телефоны своих девочек.

– Им можно верить?

– У нас на районе «мамки» ответственные. Одна была председателем участковой избирательной комиссии, другая – тренером по художественной гимнастике, третья – бывшая сотрудница милиции.

– Как так? – не поверил Захар.

– Она работала инспектором по делам несовершеннолетних, ушла на пенсию по выслуге лет в звании капитана.

Позвонил подполковник Марков из Советской Гавани. На складе «Морепродукта» вся продукция, в том числе и крабовые консервы, не превышала естественного радиационного фона.

По прибытии в Санкт-Петербург радионуклидов в крабах стало в два раза больше. Откуда? Возможно, что в почтово-багажный вагон, в котором везли коробки с крабовыми консервами, по пути загрузили ещё что-то с повышенным уровнем радиации? Аноним принимал таблетки против радиации, последним его словом было «Кодар». Вагон с крабовыми консервами проходил через станцию Новая Чара, от которой до Кодарских гор два десятка километров. Возможно, именно на этой станции рядом с крабовыми консервами и оказался радиоактивный груз.