За тот же период времени я ровным счетом не добился ничего. К сорока годам я не обладал ни большой квартирой в престижном районе столицы, не имел добротной машины, мою жену лишь с натяжкой можно было назвать красавицей, а дочка была в нее. Тесть и теща жили на одну зарплату. Заграницей я побывал всего раз, получив с женой в подарок на свадьбу путевку в трехзвездочный отель на второй линии одного из ближних теплых морей. Работу я сменил, одну, вторую, третья, пятую. Нигде ничего не добился. А на все, на что я смог заработать, был лишь весьма посредственный и далеко не самый дорогой ремонт в подмосковной двушке-хрущевке, доставшейся моей жене от бабушки по наследству, да кое-какая недорогая мебель и обстановка. Машина у меня была с пробегом, с немалыми вложениями и множеством болячек. Загородным имением ни я, ни моя жена не обладали. Накопления наши были скудны, а жизнь скучна. Мы редко куда выбирались и все больше времени проводили либо дома, либо в гостях то у моих, то – у ее родителей.

Впрочем, кое-что хорошее было и у меня. Я не курил, причем никогда. Не любил алкоголь и редко себе его позволял употреблять. Зарплату всю, до копейки отдавал жене. Одевался и обувался скромно. Обувь и одежду употреблял бесконечно долго, и даже до тех пор, когда она уже не менее чем второй раз успевала выйти из моды. И если честно, то и в моде никогда не была с самого начала эксплуатации.

Еще одним моим достоинством была любовь к физкультуре и спорту. Я то и дело бегал по утрам, когда мог себе позволить рано ставать, потому как моя новая работа или начиналась поздно, или находилась недалеко. А еще я неистово посещал всякие там качалки и атлетические клубы, где занимался самоистязанием, благодаря чему имел крепкое тело и неплохую фигуру, а также здоровый дух и больную поясницу.

– Весь такой положительный и совершенно неинтересный, даже скучный, – ласково говорила мне жена практически каждый день, подчеркивая как полное отсутствие у меня достоинств, так и их наличие, но только самых бесполезных в жизни.

– Хорош собой, почти здоров, бесперспективен, скучен, беден, – тихо, почти неслышно отвечал я ей, подчеркивая свое положение в жизни и в обществе.

Совсем недавно нам с Антоном минуло по сорок лет. Мы созвонились, разговорились и поделились своими текущими жизненными обстоятельствами.

– Давай встретимся, посидим, отметим, – предложил он мне.

– Не на что, друг, – скромно ответил я ему, стесняясь того, что на пятом десятке лет жизни не имею за душой почти ничего.

Даже в моем кошельке пусто.

– Я без работы сижу, Антон, – добавил я, пытаясь хоть немного оправдаться в безденежье.

– Как? И ты? – пробасил он в телефон. – Ладно, тогда я угощаю. К тому же мне есть, что тебе предложить.

Что он мне может предложить? Ответ вопросом, из которого следовало, что и он сейчас безработный. Интересно.

Мы увиделись в недорогом кафе. За те пять лет, что миновали с нашей последней встречи, мой друг почти не изменился внешне. Только седые волосы проявились в густой шевелюре, да модная аккуратная брутальная борода обвила его могучую челюсть.

– Ну, ты прям варяг с ней! – подчеркнул я облик Антона.

– А ты еще поздоровел! Вон, бицепсы уже в рукава не помещаются! – услышал я ответный комплимент, впрочем, подчеркнутый вспышкой заметного завистливого взгляда.

Ну, хотя бы в чем-то он мне завидует. Не в деньгах и положении, а хоть в спорте я его обошел.

После некоторого обмена прочими любезностями и дежурными вопросами о здоровье и житие-бытие детей-жен-родителей, мы перешли к делу.

– Давно без работы сидишь? – первым спросил он.