Вдобавок замкнутое пространство делало свое дело. Медленно, но верно. В какой-то момент Смерти даже показалось, что время не просто остановилось, а пошло в другую сторону: тик-так-тик-так… тик-так…тик…так…кат…кит… и он психанул.

– Да вы издеваетесь?! Сколько можно ждать?!

Озираясь по сторонам в поисках ответа, душа вскочила с места. Однако ответа не последовало. Что, к слову, было в порядке вещей, но откуда ей было об этом знать, поэтому она подошла к двери и настойчиво подергала ручку. Дверь оказалась запертой снаружи, что также было неудивительно. Душа постучала. Затем постучала сильнее. И еще сильнее. И еще, и еще – до тех пор, пока просто не начала тарабанить руками и ногами в дверь, после чего с яростным выкриком ударила по ней со всей силы кулаком. От отчаяния, нежели просто выпустить пар, но от этого резкая боль, прострелившая руку, снисходительней не стала.

Душу это не остановило.

– Значит, немой, тупой, еще и глухой? – сквозь зубы процедила она, потирая ушибленную руку. – Ну ничего, ты у меня еще и на зрение жаловаться начнешь!

Подойдя к зеркальному окну на стене, она помахала туда «здоровой» рукой:

– Эй, есть там кто-нибудь? Сколько можно ждать? Целая вечность уже прошла!

А налюбовавшись своим отражением, постучала:

– Вы, вообще, понимаете, что вы творите?! Здесь с ума можно сойти! Эй! Я жаловаться буду!

Тут Смерть поймал себя на неутешительной мысли, что на этот счет ему некому жаловаться. И на еще более неутешительной, что, судя по всему, «кукушечка» у него сдает. И что, если ему здесь так тошно, то каково приходится тем, кто еще только дожидается своей участи в Чистилище, где ожидание куда более продолжительное…

«Не зарекайся, еще не понятно, сколько тебя тут продержат. К тому же им там хотя бы поговорить есть с кем. Хотя, кого я обманываю, конечно же, им там фигово! И где уверенность, что после Чистилища души попадают на Суд уже не шизанутые!»

«Значит, по возвращении с этим тоже нужно будет разобраться».

«Каком возвращении?! Еще неизвестно, сколько ты тут проторчишь, реформатор!»

Закончив внутренний диалог, душа снова постучала в окошко:

– Эй! Есть там кто-нибудь?

В ответ тишина.

– Ладно, – с презрением произнесла она. После чего отошла на некоторое расстояние назад, схватила предмет скудного интерьера и метнула в окно.

Отпружинив, стул с металлическим лязгом упал на пол в полутора метрах от стены. Однако на зеркальной поверхности не осталось даже царапины.

С минуту душа простояла посреди комнаты неподвижно, затем в сердцах пнула ногой второй стул. Тот с грохотом составил компанию первому.

– Ну и черт с вами!

Опечаленный собственным бессилием, Смерть сел на стол, поджал колени к животу и, обхватив их руками, уткнулся головой вниз.

В оконном проеме за его спиной зажегся свет.

С того момента, как Бравус видел хозяина в последний раз, прошло почти десять лет. Не то чтобы он сильно скучал, но беспокоился: реинкарнация все-таки. Не каждый способен вот так все бросить и начать новую жизнь, даже вынужденно. Правда, он и сам начал новую жизнь, но это другое. Быть судьей Страшного Суда Бравусу нравилось. Он в одночасье получил практически безграничную власть, полную свободу действий, а главное, уважение. Теперь он мог делать, что хотел и когда хотел, не боясь быть осужденным, а тем более наказанным.

Конечно, статус Судьи был обременен целым рядом обязанностей, но они ни в какое сравнение не шли с теми обязанностями, которые угнетали его в бытность слуги. К тому же у него была Кларисса: умная, ответственная, она без лишних слов ввела его в курс дела, как только он передал ей записку от Смерти, а в дальнейшем не раз выручала советами.