‒ У вас очень красивый и грамотный сад, один из лучших, что я видела в наших краях. В нем так все органично, каждое растение на своем месте. И природный ландшафт использован идеально.
Я пытаюсь говорить на отвлеченные темы. Мозг, наконец, заработал и связался с речью, но тело по-прежнему отказывается слушаться: от его слов оно тает и течет, как сахарная вата в дождливую погоду.
Похоже, он все понимает. Игнорирует комплимент саду и гнет свою линию:
‒ Так почему ты приехала?
Спрашивает и пристально вглядывается мне в глаза. Я не знаю, что ответить. Молчу. И он молчит. Это длится пару секунд, но для меня они тянутся целую вечность. В конце концов, я не выдерживаю, отвожу взгляд и разворачиваюсь к нему спиной.
‒ Разве я могла отказать себе в удовольствии увидеть такую красоту?
Разумеется, я говорю о красоте поместья.
Он соглашается:
‒ В удовольствии себе отказывать не нужно никогда.
И придвигается еще ближе.
Нас разделяет буквально пара сантиметров, теперь я чувствую спиной тепло его тела. Повернуться больше не решусь, уж лучше прыгнуть прямо в воду.
‒ Ты ведь хотела еще раз увидеться со мной? – то ли спрашивает, то ли утверждает он снова своим парализующим полушепотом. Почти дотрагивается губами до моих волос, шумно тянет в себя воздух в миллиметрах от кончика уха, отчего в тот же миг по моему ватному телу разлетаются миллионы микроскопических ежиков.
Говорить я не в состоянии, а он и не ждет моего ответа, продолжает:
‒ Что-то пошло не так, в ресторане тебя какая-то муха укусила. Но я тебе нравлюсь. И ты ведь знаешь, что очень нравишься мне?
Всё. После этих слов я окончательно перестаю что-либо соображать, превращаюсь в эфир и уже почти парю над водной гладью озера, отражаясь в черной бездне августовской ночи. Хорошо, что руками все еще держусь за деревянные перила беседки ‒ хоть какая-то связь с материальным миром, но он обрывает и ее. Сначала невесомым движением касается подушечками пальцев моей скулы. Потом медленно ведет ими вниз по шее до ключицы и дальше ‒ к плечу. Спускается к чувствительной ложбинке на сгибе локтя, задерживается там на пару секунд, доходит до запястья, рисует по нему круг и наконец накрывает мою ладонь своей.
‒ Cause if we lost our minds and we took it way too far. I know we'd be alright. I know we'd be alright,** ‒ немного хрипло и почти шепотом напевает он в такт музыке, и я узнаю мелодию, которую слышала со сцены. Это инструментальный кавер на хит Шона Мендеса***
У него обалденный английский, совсем нет акцента. Успеваю подумать это до того, как он медленно разворачивает меня к себе. Наши глаза встречаются, воздух сжимается. Я опускаю веки. Три, два, один…
‒ Ты обещала мне скандал, Птичка. Идем, повеселимся, ‒ говорит он прямо в мои губы и … не целует.
Чтоб его, сволочь! Не целует!
____________
* Дэвид Остин – известный английский создатель сортов роз, известных как "Английские розы"
** И если мы сойдём с ума и зайдём слишком далеко, Я знаю, мы будем в порядке, мы будем в порядке.
*** Песня Шона Мендеса There's nothing holdin' me back (с анг. Теперь меня ничего не сдерживает)
Глава 6
Никита: Залетела птичка в клетку
Она приехала! Отчаянная девочка по имени Соня Соловей не побоялась и приехала, чтобы еще раз встретиться со мной. Я уж и не надеялся.
Зашел переодеть рубашку, выхожу и вижу, как знакомая фигурка в золотом бежит вдоль озера прямо ко мне в руки. Чудеса! Думал, уже глючит, слишком много ее в голове за эти несколько часов знакомства, но нет – она. Завернула в беседку, залетела птичка в клетку.
Стоит, дом рассматривает. Хрупкая, нежная такая, светится вся в лунном свете. Подкрадываюсь сзади, словно хищник. Нестерпимо хочется ее обнять! А члену моему в штанах явно большего хочется. Он, как ее полуголую спину увидел, вперед меня побежал. Приходится держаться на расстоянии: неловко как-то притираться к девочке со стояком наперевес, она даже не целована еще. Зажать бы ее прямо здесь, развернуть к себе, запустить пальцы в золотые локоны, зафиксировать затылок и целовать так глубоко и так долго, чтобы она сама на меня запрыгнула. Но я так не сделаю ‒ все же не конченый мудак и отлично понимаю, в какое положение ее поставлю. Она знает, что я в отношениях с Третьяковой, и даже сейчас дрожащим голосом о ней спрашивает. Трепещет птичка, но о репутации думает. Правильная птичка.