– Юморок у тебя дегтярный, – не одобрил моего выступления Измайлов. – Поленька, нам необходимо серьезно поговорить.

Будто предполагались иные способы времяпрепровождения в этой квартире.

– Если необходимо, поговорим. Я принесла турку, чашки, кофе и нормальную воду.

– А я купил две булочки.

От такого признания я чуть не прослезилась. Снова чуть не. Плохо. Когда мне раз за разом приходится недовыражать чувства, последствия измеряются во многих децибелах.

– Откуда ты знала, что я приду? – спросил Измайлов, узрев на столе свой бокал, которым редко пользовался дома.

– Я не знала. Я хотела, чтобы ты пришел, вот и захватила.

– Черт, а разговаривать все равно надо, – не без сожаления отставил нежности полковник.

– Тогда начинай. А я сварю кофе.

Газовой плите было лет тридцать с большим. Слабое, но хотя бы равномерное пламя выдавала лишь одна конфорка. Пользоваться остальными я поостереглась бы.

– За сколько ты это сняла? – поинтересовался Вик. – Идеальное место для выработки чувства брезгливости.

– За семь сотен. В месяц. Английский гость моей приятельницы подобрал себе жилье в центре города по Интернету. В смысле московское жилье подобрал, будучи в Лондоне. Она, наивное создание, скаталась в агентство, заплатила тысячу баксов за каждые сутки пребывания, коих всего намечалось десять, взяла ключи и не додумалась проверить. Он прилетел, подруга сразу привезла его в снятую, заметь, однокомнатную квартиру. А там стены в кетчупе, пол в жирных липких пятнах, сантехника разбита, кафель грязный, по углам бутылки и ошметки, не разберешь чего. Ремонт, оказалось, сделать проще, чем отмыть. Ладно, извинились, за день приведи в надлежащий вид. Поселила. К вечеру у него сломался унитаз, телевизор показывал в пол-экрана, розетка искрила, и он недоумевал, почему из крана с горячей водой ничего не течет. Бедолага разделся, успел намылиться, но смыть пену для душа было уже нечем. «Только не выходи в подъезд звать дворника», – засмеялась она. Он не понял. К концу ее рассказа о злоключениях инженера Щукина, дали кипяток. Тогда до гордого брита дошло. Остальное было поправимым: звонок в агентство, обещание прислать утром сантехника, телемастера и электрика. Она опять доверчиво не уточнила, на которое утро…

– Хочешь – верь, хочешь – не верь, детка, но я не отказался бы сейчас от бытовых проблем, – соизволил улыбнуться Измайлов.

– А какие у тебя?

– Твои.

– Вик, я оценила. Ты нашел своеобразную, но четкую форму приглашения к сотрудничеству.

– Кого? – опешил полковник.

– Меня.

Измайлов обеими руками взъерошил шевелюру. «Сейчас будет рвать на себе волосы или погодит»? – подумала я. Он предпочел отпить кофе. Я испытала беспредельное разочарование – теряла способность вызывать в мужчине яркие эмоции. А мне еще нет тридцати. Что же будет дальше?

– Расскажу тебе все, как есть, – угрожающе посулил полковник.

– Если это тайна следствия, то не обязательно, – струсила я. – Подожду, пока не закончите.

Потому что обычно он не сообщает, ни как было, ни как есть, ни как будет. Откровения Виктора Николаевича на служебную тему – это же форс-мажор. Вик начал излагать факты не спокойно, но бесстрастно. И в этом полутоне таилась состоявшаяся полицейская трагедия «висяка». Я пыталась посмеяться над собой за склонность драматизировать ерунду, но не смогла. Какой уж тут смех.

С проникшими в квартиру ребятами, бравшимися за щекотливые поручения «старших товарищей» поочередно бились Юрьев, Балков, сам Измайлов. Но те слово в слово повторяли одно и то же: позвонил мужик, естественно, не назвался, не сослался на рекомендации прежних клиентов, предложил нормальные деньги за работенку не для брезгливых. Надо было сесть на правый край определенной парковой скамейки в девять вечера пятницы, пройтись ладонью по доскам под собой и взять прикрепленный скотчем пакетик с адресом и ключами. Поехать в субботу на неприметной машине, прозвонить квартиру. Если в ней кто-нибудь есть, ждать, пока выйдет. Потом проникнуть внутрь, вынести коробку, отвезти в лес, вынуть труп, обыскать. Все, найденное в карманах, запаковать. О теле можно не заботиться. Вернуться в город и сидеть возле телефона. Заказчик сообщит способ обмена мелочей покойника на вознаграждение. Уложиться надо было в сутки. Но сволочные молокососы признались в этом только утром, когда срок надежно истек.