После неуклюжего поклона Калач ушёл задами, а девушки продолжили томительное ожидание. Формы Сойки успели привлечь несколько зевак, но после недолгих заигрываний каждого из них пришлось поторопить прочь. Сигнал ведь мог прийти в любой момент.

Нималия рассматривала привычную суету рынка и вслушивалась в монотонное гудение дюжин голосов. Они сливались в один протяжный гул, от которого ей было даже хуже, чем от привычной тишины. Так было, пока этот гул не разорвался яростным криком.

– К Чёрту зажравшихся свиней!

Раздалось несколько хлопков. Над центральными прилавками появились струйки дыма, тут же устремившиеся в хмурое небо. Последовало ещё два хлопка, и теперь рынок охватывала паника.

Крики людей наполнили квартал. Казалось, будто на улице происходила настоящая резня, вот только было это далеко не так. Всего лишь Хлыст с Полозом закинули мешочки с зажигательным порошком в уличную жаровню у мясницкой лавки и нагнали жути своими криками.

Покупатели бросились врассыпную, путались друг у друга под ногами и устраивали потасовки. Стражники остервенело метались от одного магазина к другому, но найти причину буйства не могли. Во всей этой суматохе никто и не заметил, как Химера облил углы лавки Хамаранта маслом и щёлкнул старым огнивом.

– Пожар, пожар! – галдела стража.

Блюстители порядка отвлеклись от погони за тенями и принялись забрасывать роскошное деревянное строение снегом. Только один из них решился помочь людям, что пытались вырваться из огненной ловушки.

– Слышишь что-нибудь? – шепнула Сойка. – Есть гвардия?

– Пока нет, – ответила Ним. – Но до замка неблизко. Пока гонец дойдёт, пока они выйдут…

– Или гвардия просто не придёт, потому что Химера просчитался.

– Эй вы, курицы, можете у нас спрятаться! – в дверях «Дома Наслаждения» появилась пышная дама лет пятидесяти. – Тут побоище какое-то!

– Спасибо, но такое зрелище я не пропущу, – Таделия помахала ей.

– Совсем ум отморозили эти уличные… – хлопок двери, что закрылась за дамой, оборвал её речь.

Химера явно не пожалел масла. Огонь становился сильнее и уже объял всю лавку, а солдаты всё пытались играть с ним в снежки. Языки пламени танцевали на редкой черепичной кровле и завораживали Нималию. Она почти потеряла счёт времени, и очнулась, лишь услышав протяжный гул со стороны города. Так звучал сигнальный рог.

Особое положение поспособствовало скорейшему приходу гвардии, и всадники под стягом Басселя ворвались на Верхний рынок в полной боевой готовности. Их было около дюжины – может, чуть больше. Выставив копья, они кружились вокруг пылающей лавки и пытались разглядеть зачинщиков в общей кутерьме.

Люди не могли покинуть площадь, ведь в переулках то и дело щёлкала очередная порция зажигательного порошка. Вихрь из человеческих тел охватил рынок. Всадники с трудом пробирались через обезумевшую толпу. В пылу беспорядков многие решали поживиться товарами, оттягивая внимание гвардейцев. Начинались самые настоящие битвы за право стащить очередную безделушку или куриную тушку.

По плану Химеры, солдаты должны были растянуться по площади в попытке усмирить толпу и найти настоящего преступника, ведь разглядеть что-то в этом буйстве человеческих пороков не представлялось возможным.

Высокий гвардеец в развевающемся на ветру жёлтом плаще как раз соскочил с лошади на окраине рынка и обнажил меч. Он отбился от соратников и вглядывался в каждую бегущую фигуру, когда Калач вынырнул из переулка и схватил Таделию за волосы.

– Хороший прикид, Златовласка! – наёмник оскалился и до треска потянул за бордовую бретель. – Без него – не хуже, я надеюсь.