– Прежде чем продолжить, дождитесь юристов. – Куницын нащупывал смартфон.

– Вы думаете, папа ее убил? – стылым голосом спросила Юлия.

– Нет, конечно. Но он давно все знал.

Рука Куницына, сжимавшая смартфон, застыла в воздухе. Грановский продолжал:

– Знаешь, на чем ты погорел, Тимофей? На своей показной любезности. Налил Полине виски, забыв, что накануне усыпил им Камиллу. «Глен Гариох». От пары глотков ей плохо не стало, но, когда она вчера выхлебала два полных бокала, да еще с травкой, ее свалило. Переборщил с дозировкой. Потом догадался вылить, но, не подумав, предложил нам коньяк. Я сразу заметил, что той бутылки больше нет, а выпить ее целиком было явно некому. Ты сам ляпнул, что отец не пьет.

– Вы это серьезно? – прошептал Тимофей.

– Не говори ничего! – загудел Куницын.

– Думал, отец тебя защитит? Он пытался. Заставил Вострякову врать, чтобы обеспечить тебе алиби. Сказал, что видел вас всех вечером, хотя, я уверен, лгал. Никто из вас не догадался упомянуть, что видел полковника. Камилла подавно не знала, был ты дома или выходил. Она спала. Твой отец угрожал Полине, что она сядет как соучастница, а зная о его связях, она, конечно, перепугалась. К тому же он явно содержит ее. Айфон, новые сапожки, новое пальто, постоянные визиты к вам в гости. И доплата за молчание.

– Что за бред ты несешь, майор?

– Каждый раз она стряпала тебе алиби. В обмен на членство в клубе. Ее не исключили из школы. Деньги за интимные фотографии, которыми она тебя развлекала. А твой отец делал дорогие подарки. Сюда она приходила, как к себе домой, не понимая, что может стать следующей, если просто скажет что-то не то. Как Паршин, Ивченков и Миронова. Что она сделала тебе? Отказалась продать пару снимков или разрешить потрогать ее за вознаграждение? Да еще грозилась рассказать. За это ты ее убил? Использовал смерть матери лучшего друга, чтобы подставить его. А вы, полковник, зря взболтнули мне про то, что жена швыряет в вас посуду. В семье, где один с патологией, может быть другой такой же. Только ваш сын многократно превзошел маму.

Тимофей разинул рот.

– Молчи! – скомандовал отец.

– Да я только одно хотел сказать. – Взглянув на сестру, толстяк перевел глаза на отца и откинул голову. – Тот дирижер из «Терцо», он такой, реально стремный. И зубы кривые, правильно Полька заметила. Я его тоже собирался прикончить. Для смеха.

Грановский заметил, что Юлию колотит мелкая дрожь. Судорожно сцепив руки, она не сводила глаз с младшего брата.

– Вот оно что. – Грановский покачал головой. – Наталья сказала вам, что это был он. А вы снова не вынесли сор из избы.

– У меня в мыслях не было. Иначе я бы вам рассказала, – всхлипывала Юлия Куницына.

– Поэтому ваш брат так легко признался. Понял, что вы не станете молчать, что он приставал к Наталье, если заподозрите в нем убийцу. Полковник по глупости сказал о причине вашего развода. – Грановский смотрел на женщину с сочувствием. – Раз ушли от того, кто замешан в наркотиках…

– Я бы никогда не стала покрывать убийцу, – закончила Юлия. – Это же жизни людей.

– На этом я и надеялся сыграть. Потому что улик против Тимофея было – кот наплакал. Разве что показания Полины. Она созналась, что видела, как он толкнул Паршина. За то, что тот обзывал его жирдяем. Караулила, пока Тимофей сбрасывал того в воду. И когда резал Ивченкова. Видимо, вошел во вкус. Полковник, конечно, упирался бы, но его сыну так хотелось отличиться перед отцом на людях, что он не утерпел. Все говорили, что Тимофей боится отца, да я и сам это заметил. Другие тоже опасаются.

– Уму непостижимо.