Тем временем Куницын жестким голосом обратился к группе школьников:

– Ну, как самочувствие?

Тимофей тихонько развел руками, стараясь не глядеть на отца.

Валентин медленно, как во сне, кивнул, стараясь держать голову прямо.

– Боже… Боже… – Абдулова сидела, уронив голову на колени и тряслась.

Вострякова зашуршала батончиком «Сникерс» с белым шоколадом и с жадностью заглотила целую дольку.

Марьяша молча сидела, глядя в землю, сжимая ладонями смартфон.

Из-за угла показалась группа ребят, судя по всему, ровесников свидетелей, которые недоуменно уставились на полицейских, взявшись за цветную ленту.

– Ребята, проходите. Здесь не на что смотреть, – сказал один из сотрудников, указывая рукой в противоположный конец улицы.

– Да, детишки, проходите, вы не катите. Вход только для элиты, – бросила через плечо Вострякова, громко чавкая.

– Элитная дочь грузчика, – крикнул ей один из ребят.

– Завидуй молча, лошара.

– Откуда такой роскошный смартфон? – неожиданно спросил Зверев, связав два и два. Несмотря на то, что девушка притягивала его к себе как магнит, ее подростковое высокомерие рассердило лейтенанта.

– Подарили. Мой тайный любо-о-о-овник. – Вострякова завертелась, тараща на него глаза.

– Скажи своему любовнику, это статья. Кстати, кто он, на всякий случай?

– Елена Эдуардовна, математичка, – из последних сил подала голос Камилла.

Все уставились на нее.

– У Польки по математике четверка. По остальным тройки, – хихикнул Тимофей.

Зажав «Сникерс» в зубах, Вострякова грациозным жестом показала ему средний палец, но тут же, взглянув на полковника, поспешно опустила руку.

– Так, хватит болтать! К делу, – резко обрубил Грановский.

– Сейчас отыщем настоящих свидетелей, – серьезно сказал полковник Куницын и вдруг крикнул так, что Грановский едва не подскочил: – Юля! Николай. – Второе имя как будто далось ему с усилием. Они стояли в прихожей просторного дома, любуясь дубовой лестницей с резными перилами. Повсюду стоял запах роскоши.

На зов явились двое. Старшая дочь Куницына, сверкнувшая обручальным кольцом, и мужчина с короткими, похожими на ершик, волосами и глуповато-надменным лицом.

– Николай Дидикин, – сухо представился тот.

– Мы по поводу Натальи Мироновой, – заговорил Грановский.

– Ужас какой… – прошептала Юлия Дидикина.

– А мы здесь при чем? – пожал плечами ее муж.

– Мы опрашиваем всех, кто мог ее знать и видеть. Особенно в последние сутки.

– Я видела ее вчера, – закивала Юлия. – Кофе пили. Хотели на роликах покататься при случае…

– Во сколько именно? – уточнил Зверев.

– Около двух.

– Как она себя вела? Ничего странного не заметили?

– Она была, как сказать, немного раздраженная. Раздосадована. Не знаю.

– Не сказала, чем именно?

– Сказала… К ней кто-то приставал. Мужчина. Ее это разозлило.

– Имя не называла? – поспешно спросил Зверев.

– Нет, – Юлия медленно покачала головой. – Но сказала, еще раз полезет, она молчать не станет. Я так поняла, он женат.

– А вы ее в последнее время видели? – поинтересовался Зверев у Дидикина.

– Да я вообще с трудом ее помню. Темноволосая. В очках, – небрежно ответил тот.

– Он все с трудом помнит, – послышался голос полковника.

Раздался телефонный звонок.

– Извините, надо по работе отъехать. Если что… – Куницын кивнул Грановскому.

– Полковник! – Майор подошел к нему вплотную. – Извиняюсь, но должен спросить. Где вы были вчера вечером? Скажем, с двадцати двух до полуночи.

Зверев кивнул, вспоминая предварительное заключение.

Куницын улыбнулся.

– Здесь. Работал допоздна в своем кабинете. – Он поднял глаза к потолку. – Детишки были в гостиной. Смотрели какую-то чушь. Так что у меня, знаете ли, полно свидетелей. Невиновен.