И она похлопала по плоской сумочке, пристегнутой к ремню брюк. От чего свитерок обнажил полоску живота, и Кирсанов застонал уже в полном отчаянии, потому что в голове что-то отчетливо клацнуло. Интересно, теперь всегда будет клацать при виде нее или пройдет со временем?

От этого «со временем» совсем поплохело. Видно, она его хорошо по голове приложила, раз такие фразочки в голове рождаются, подумал он и поморщился.

– Что болит? – участливо спросил она, и наклонилась над ним.

Он не мог больше выносить этой пытки, легонько дернул ее на себя. И ощутил на себе ее всю разом от затылка до пят, гибкую, сильную, легкую. И тут же впился в ее губы, не раздумывая, чувствуя как она напряглась. В голове его окончательно помутнело, и кто его знает, что бы случилось дальше, если бы она не отстранилась резко и не врезала ему по щеке. Набат в голове снова загудел протяжно и оглушительно.

– Подлец! Как ты смеешь! – взвизгнула она.

– Да сколько ж можно меня лупить?! – искренне возмутился он, ощупывая ноющую голову.

– А чего ты руки распускаешь? – кипятилась Лика.

– А чего нельзя? – разозлился он. – Значит, как по голове меня, так можно, а как раны зализать, так нельзя?

– Что ты сказал, «зализать»?! – взвилась она над кроватью. – Да я замужем, чтобы ты знал!

И спрыгнула на пол.

– Ишь, нашел самку, раны ему зализывать! – топнула от злости ногой Лика.

– Дождешься от тебя зализывания, так и норовишь на тот свет спровадить! И потом, у тебя на лбу не написано, что ты замужем, – рассудительно заметил Кирсанов.

– А кольцо тебе ни о чем не говорит? – потрясла у него рукой перед носом Лика.

– Во-первых, оно у тебя с камнем, а, во-вторых, что нам муж, помеха, что ли? – противным голосом спросил Кирсанов. – Где он, этот твой муж? Небось, объелся груш.

– Чего ты всех по себе меряешь? – закричала она. – Набросился на меня, как с цепи сорвался. Не можешь себя контролировать, носи намордник!

– Ну, ты и не благодарная, – покачал он головой. – Сколько тебе добра ни делай, все по боку, хоть бы раз спасибо сказала! А по ком мерить, можешь не рассказывать, это мужской инстинкт, дорогуша. Слышала о таком? Ты вот, чего сюда без мужа своего приехала? Бегаешь тут по отелю полуголая, потом обижаешься, что на тебя мужики реагируют.

– Не твое дело, почему я сейчас без мужа. И нигде я полуголая не бегаю! – фыркнула она, забившись в угол комнаты. – И вообще подобным образом только животные и рассуждают!

Ей уже было стыдно и за свои слова, и за свое поведение. Наверное, со стороны, действительно могло показаться, что она тут в поисках приключений. Но это не повод накидываться на нее с поцелуями.

– Ну да, конечно, куда нам примитивным до вас реликтовых! – сполз с ее супружеской кровати Денис. – Ладно, пошли ужинать, раз не хочешь комнату осматривать.

– Никуда я с тобой не пойду, – поджала она губы и гордо отвернулась.

– И что будешь делать, – прищурился Кирсанов, – с голоду помирать? Брось. Замяли эту тему. Будем считать, что я предпринял разведку боем и обнаружил объект занятым. Бастилия оказалась неприступной крепостью и не сдалась на волю простолюдинов.

Она не выдержала и засмеялась. Ее еще никто не называл объектом и не сравнивал с Бастилией. И пусть он повел себя некрасиво, но и она тоже виновата. Не сказала ему, что замужем, пошла в клуб, а потом комнату проверять…и вот что из этого вышло!

Лика с независимым видом прошлась по комнате, заглянула в шкаф, все ее вещи были на месте, а больше здесь брать нечего.

– Слушай, а что он здесь делал столько времени? – вдруг спросила она.

Кирсанов осторожно ощупал затылок и поморщился. Хороший вопрос. На самом деле она права, что этот мужик здесь делал, если это был не грабитель и из номера ничего не пропало? Откуда у него ключ от номера? Ведь, замок на двери не взломан. Загадка.