Двумя легкими движениями Джакомо сорвал кустистые брови священника и усы фермера. И вот фермер средних лет, а до этого – пожилой священник, превратился в красивого, кудрявого девятнадцатилетнего юношу, с яркими карими глазами и загорелой оливковой кожей. Он обеими руками потирал кожу вокруг носа.

– Всегда жутко чешется кожа после такого маскарада, – объяснил он. – А теперь о разговоре, на котором ты так настаивала.

Роза скрестила руки.

– Предлагаю работу.

Губы Джакомо скривились в легкой улыбке.

– Интересно. И что за работа?

– Я не могу говорить здесь.

Улыбка сделалась шире.

– Еще интереснее. А ты за главную?

– Это моя работа. Я собираю все воедино.

– Роза Челлини! – воскликнул Джакомо. – Ты коварная, очаровательная маленькая змейка!

– Не называй меня очаровательной.

– А деньги будут?

– Больше, чем ты можешь себе представить. Приезжай во Флоренцию, – сказала она. – Через две недели. Там мы сможем обсудить детали.

– Роза, – воскликнул Джакомо. Роза успела вовремя уклониться, и он не успел снова заключить ее в объятия.

– Еще раз схватишь меня, я тебя ударю, – предупредила она.

Ему удалось схватить ее за руку, и он стиснул ее в своих ладонях.

– Я, – сказал он, – непременно встречусь там с тобой.

– Прекрасно… – Она попыталась отдернуть руку, но он крепко держал ее.

– И ты будешь сниться мне каждую ночь, пока мы не встретимся.

– Не смеши меня.

– Каждую ночь, синьорина, – сказал он и нежно поцеловал ее руку.

– Не заставляй меня пожалеть об этом.

Он снова подмигнул.

– Две недели станут вечностью между нами…

– Уф. – Наконец Роза смогла вырвать свою руку из его хватки. Она направилась к проселочной дороге, оставив Джакомо Сан-Джакомо болтать с самим собой.

Только когда Роза со своей лошадью была уже в километре от лачуги, она вдруг поняла, что обручальные кольца, которые она спрятала в рукаве, пропали. В памяти на мгновение вспыхнуло ощущение пальцев Джакомо на ее запястье.

Роза не смогла сдержать смех. Никто не смотрит на священника.

Халид аль-Саррадж давно овладел искусством без лишних слов демонстрировать свою силу. Каждому, кто видел этого коренастого человека в зеленом камзоле, пестрящем заплатками, сразу становилось очевидно, что голыми руками его не возьмешь. Даже на этом заброшенном, обветшалом складе в генуэзском порту, переполненном закаленными жизнью людьми, бесстрастный взгляд Халида заставлял остальных держаться от него подальше.

– Где Чибо?

Халид даже не удостоил взглядом маленького хилого игрока. Он не сводил глаз со зрителей, сбившихся в круг в центре комнаты.

– Не здесь.

Мужчина поежился.

– Он всегда принимает мои ставки…

– Не сегодня. – Халид мельком взглянул на него. – Хочешь сделать ставку, обращайся ко мне. – Халид почти не смотрел на ринг, окруженный зрителями, и скорее услышал, чем увидел, что Марино получил еще один удар в челюсть. Упав на земляной пол, он не двигался в течение долгих пяти секунд. Он едва дышал. Кровь сочилась из его разорванного рта, распухшего носа, треснувших зубов, смешиваясь с грязью.

– Поторопитесь, синьор, – сказал Халид игроку. – Думаю, этот бой почти закончен.

Противник Марино, гигант-испанец по имени Салазар, грубо радовался победе. Он расхаживал по границам разрисованного боксерского ринга, потрясая руками над головой. Вокруг него толпа ревела, чествуя своего чемпиона.

«Как и планировалось, – подумал Халид, стоя в стороне. – Синьор Траверио будет доволен».

Он подумал, можно ли услышать отсюда шум океана. Гадал, что будет у него на ужин. Размышлял, сколько времени понадобится рыбам, чтобы съесть тело Чибо, когда волны сомкнутся над его головой.