Что думала Сильвена о его добровольной помощи жителям Моту, он спрашивать не стал. После разрыва с Гольденом она мечтала лишь об одном – отомстить бывшему возлюбленному за унижение. Сильвер надеялся, что нововведения на Моту сестра попросту не заметила. Как видно, его надежды были ненапрасными. Сильвена так сосредоточилась на хранителях, что на простых островитян внимания не обращала. Тем более, весь остальной мир, который она наблюдала в дни ночного дежурства, обзавелся светом давным-давно. Подумаешь, еще один островок в океане вдруг засветился? Ерунда ведь, уговаривал себя Сильвер. Но были вещи, которые, в отличие от строительства освещенного шоссе на всеми забытом клочке суши, скрывать от мира было гораздо сложнее.

Всевидящее око самых разных человеческих религий быстро рассмотрело в островах Полинезийского архипелага небывалый потенциал для работы своих миссионеров. В итоге место здесь нашлось проповедникам всевозможного толка. В конце концов, чтобы собственной неосведомленностью случайно не выдать наличие острова с вероисповеданием, отличным от остальных, жители Моту отправили одного из своих на большую землю. Учиться, чтобы основать что-то вроде прихода. Тайного, разумеется, поэтому возглавил ее простой викарий. В любом другом месте он лишь помогал бы церковному настоятелю. А вот на Моту его обязанности были необычайно широки.

Он отпускал грехи, молился о спасении, крестил новорожденных, провожал в иной мир усопших, освящал браки, рассказывал детям местные легенды, выполнял тысячу мелких церковных дел и, конечно, произносил речь на любом мало-мальски важном торжестве. Сильвер не сомневался, что на празднике урожая, от участия в котором он сам отказался, викарий обязательно будет.

В единственной на весь остров церкви, той, где три года назад спешно обменялись клятвами Зори и Блум, проходили и другие мероприятия. В том числе под старинными сводами говорили о чистоте помыслов и душе, а также возносили хвалебные оды Гольдену и Сильвене, создавшим Моту, по легенде, из ствола белой акации. Именно в честь первых богов потолок украсили фресками с изображением Солнца и Луны.

Вообще, религия Моту унаследовала отдельные черты традиционной, включая внутреннее и внешнее убранство церкви, а, по сути, была совершенно самостоятельной. Поначалу островитяне пытались следовать общепринятому канону, но со временем оставили эту затею. В итоге служения стали проходить не только по воскресеньям, но часто и в субботу, потому что так было удобнее большинству. Да и превратились, скорее, в общие собрания, которые посещали не ради отпущения грехов, а чтобы ощутить связь с внешним миром и друг с другом.

Вера островитян была особенной. Сложный коктейль из официальных ритуалов, крепко переплетенный с местными легендами. Даже свадьбу играли двойную – сначала по стандартам церкви, потом – по народным, с цветочными ожерельями, ритуальными танцами и песнями. Все это Сильвер услышал от Хоа, которая знала об устройстве религии Моту, если не все, то очень много. Парень смеялся, что ее саму можно назначать викарием.

– Ну, или отправлять с религиозной миссией на соседние острова. С твоими глазами и талией ты обратишь в свою веру кого хочешь, особенно мужчин, – говорил он, заключая млеющую от удовольствия девушку в крепкие объятия.

Хоа не только наперечет знала всех местных богов, соблюдала народные традиции и посещала церковные службы по выходным. Она уговорила Зори отстроить на Моту еще несколько церквей, поменьше и попроще, чтобы викарий, перемещаясь по острову, читал проведи и выполнял необходимые ритуалы не под открытым небом. Сильвер ничуть не удивился, узнав, что юная хранительница зари охотно на это пошла. Еще бы. Он прекрасно помнил полные ужаса голубые глаза Зори тогда, в ночь столкновения с Сильвеной. Первую такую церковь, как говорила Хоа, легкого типа, возвели в получасе ходьбы от хижины, где они жили. Точнее, где жила Хоа и гостил Сильвер.