– Аня, прошу не молчи! Как ты, милая? -спросила Зоя, погладив меня по голове. Я посмотрела на неё и захныкала, как маленькая девочка. Сердце защемило от боли.

– Настя? Успокоительное! – он посмотрел на тётю и продолжил. -Обеим!

Укола я не почувствовала. Я вообще ничего не чувствовала, кроме тупой боли в сердце.

Последующих два дня, я-то спала, то просыпалась и глядела в потолок отсутствующим взглядом. Зоя пыталась меня покормить, даже заставляла, но я всё отворачивалась от неё, мне было не до еды. За эти дни я сильно исхудала, да и тётя тоже. Она старше моего папы на пять лет. Сейчас ей сорок пять. Она немного пышного телосложения, но теперь она стала худой, как щепка. Её тёмные волосы до плеч, заплетены в хвост. Обычно она даже дома не ходила без косметики, а тут даже брови не подвела. В общем, она изменилась до неузнаваемости. Что же делает с людьми горе… Я вздохнула, легла лицом к стене и опять провалилась в сон. Сон был моим единственным спасением. Тот кошмар, мучающий меня неделю, закончился. Я вообще перестала видеть сны, одна темнота. И постоянно болела голова, но я не обращала на это внимание и не говорила об этой Зое. Я вообще не произнесла ни слова. Вела себя так, будто умерла в ту ночь вместе с моими родителями. Хотя так и была. Часть меня погибла.

А на третий день к нам заявились гости…

– Аня, к тебе пришли…

Зоя завела в комнату высокого светловолосого мужчину, лет тридцати с хвостиком. Он был одеть в бледно бежевый костюм с папкой в руках. Он больше походил на бухгалтера, чем на следователя. Взгляд небесно голубых глаз встретился с моим.

– Привет, Аня. Как себя чувствуешь? -улыбнулся он одним уголком чувственных губ. Я не ответила. – Я присяду? – он спрашивал разрешения у меня, но Зоя ответила сама, зная, что я опять промолчу.

– Садитесь, – и она указала на кресло, стоящее возле кровати. Следователь сел, а Зоя села у моих ног, так осторожно, словно ожидая, что я на неё наброшусь.

– Можешь звать меня Стас, я задам тебе пару вопросов о той ночи, хорошо? – я опять не ответила. Он кивнул на моё молчание.

Я не знала, как ему рассказать о той ночи. Если расскажу про монстра, психушка мне обеспечена.

– Расскажи мне, что ты видела?

Я опять не ответила. Я не хотела вспоминать. Стас вопросительно посмотрел на тётю Зою. А та посмотрела на меня. Следователь вздохнул и сказал:

– Твоя мама выжила.

Я резко села на кровати.

– Выжила? – сердце забилось сильней. Я посмотрела на Зою. – Ты знала?

– Да, – кивнула она.

– Почему ты не сказала мне? – крикнула я. Зоя не ответила. – Где она? Отведите меня к ней!

– Аня… – начал следователь. – Дело в том, что твоя мама находится в глубокой коме.

– Коме? – шепотом повторила я и плюхнулась обратно. В коме… Ну, по крайней мере она осталась жива. – А папа? – но сердце подсказывало ответ.

Тут же Зоя заплакала и со словом «простите» пулей вылетела из комнаты.

– Он не… – начал Стас.

– Замолчите, – сквозь зубы выдавила я и зарыдала.

Стас заботливо сжал мою руку.

– Всё будет хорошо.

– Нет! – всхлипнула я.

– Всё будет хорошо, – в ответ я замотала головой.

– Где мама? – спросила я, когда рыдание прекратилось, но перед глазами всё ещё плыло.

– Она в больнице. С ней всё в порядке. Ты можешь навестить её хоть сегодня. А допрос мы отложим. Хорошо?

Я кивнула.

Мама жива. Появилась ниточка, ради которой стоит жить.

Я откинула одеяло и села на край кровати свесив ноги.

– Отвезите меня к ней…

Она лежала в одноместной палате на белой больничной койке, возле которой стояли непонятные мне аппараты. Одни коротко попискивали, другие не издавали звуков. К маминой руке провели капельницу, как сказал врач, это искусственное кормление, ведь мама прибывала в бессознательном состоянии, в глубокой коме. Врачи не могли сказать из-за чего она впала в такое состояние. Возможно из-за шока и стресса, но я знала ответ. Всё же это чудовище что-то сделало с ней.