Тут вопрос был скорей в другом. Интересно и очень подозрительно: зачем же Геннадий притворяется, будто бы ему плохо? Просто не хочет заниматься похоронами жены и нашел способ увильнуть от неприятной обязанности? Или Геннадий боится, как бы с ним самим не случилось нечто вроде того, что произошло с Дианой?

Последняя версия была очень хороша, так что Леся не стала ее отбрасывать. Она полюбовалась ею со всех сторон и решила, что, коли уж Гена ведет себя так подозрительно, с ним обязательно надо будет еще поработать.

– Но не сегодня и не сейчас. – И с этими словами Леся покинула здание больницы. На улице она вытащила телефон и позвонила Кире:

– С Геной сегодня ничего не получится.

– Почему? Ему так плохо?

– Наоборот, ему слишком хорошо. У него уже намечается новая пассия.

– Как? – поразилась Кира. – Прямо в больнице?

– Вот именно! О своей жене он явно не скорбит.

– Тогда, может быть, он ее и убил?

Леся таких поспешных выводов делать не хотела и сказала:

– Нет, будь у следователя хоть малейшее подозрение в причастности мужа, он бы уж допросил Гену, не стал бы слушать его жалобы.

– Следователь может разводить китайские церемонии, а нам с тобой поговорить с мужиком все равно надо.

– К сожалению, сегодня Гена слишком насторожен, чтобы допустить к себе сыщиков. Он явно чего-то побаивается. Не стал говорить со следователем, не станет и со мной.

– Тогда остается еще заглянуть на кабельное, где трудилась Диана. Поезжай туда и осмотрись.

– А ты?

– А у меня еще дела, – туманно отозвалась Кира и отключилась.

Лесе ничего не оставалось, кроме как рулить на телеканал. Еще хорошо, что помещение студии находилось неподалеку от их с Кирой офиса. В случае неудачи и тут можно будет быстро переместиться в свой офис.

Сыщица быстро разобралась, что телеканал, на котором работала ведущей Диана, отнюдь не процветал. Все помещение канала занимало всего три комнаты. Правда, они были большие, но, как в анекдоте, их было всего три.

В одной располагалась приемная, гримерка и стояла ширма для совсем уж стеснительных, кто не хотел переоблачаться при посторонних. В другой комнате располагалась аппараторская. И наконец, в третьей располагалась собственно сама студия. Там могли поместиться ведущая, пара гостей и еще десяток зрителей, для которых были вдоль стен поставлены узенькие скамеечки.

Да уж, большого расхода такая студия точно не требовала. Но вот приносила ли она доход? Скорей всего только виртуальный в виде чувства самореализации и приятного ощущения сопричастности с миром медийной индустрии, испытываемой ее владельцами.

Как быстро смекнула Леся, никакие новые сотрудники тут не были нужны. Весь штат составляли несколько студентов, работавших, как предположила Леся, из чистого энтузиазма. Если им тут и платили деньги, то совсем небольшие. Главным для этих молодых людей была возможность набраться опыта на здешнем крохотном канале и перебраться затем на канал покрупнее, поизвестнее, где и народу трудится больше, и возможности шире.

Студия Дианы претендовала на свободу слова и полную открытость, о чем наглядно демонстрировало огромное окно, через которое можно было видеть всю студию. Впрочем, любопытных было немного, так как само окно выходило не на улицу, а во внутренний дворик. Да еще у входа в этот садик стоял охранник, который бдительно спрашивал пропуска или же записывал имя и фамилию посетителя, а также отмечал время входа.

Леся, например, наврала, что идет в кассу авиа- и железнодорожных билетов. И теперь слегка опасалась, как бы на выходе охранник не стал настаивать на демонстрации купленных ею билетов. Ни в какую кассу Леся, разумеется, не пошла. А сразу же застыла перед огромным стеклом, наблюдая за возней ребят в студии.