Кира прыснула.

– И за что ты его так не любишь?

Брат неопределённо повёл плечом:

– Рассказывай.

И Кира второй раз за утро принялась пересказывать увиденное. Выслушав, брат нахмурился:

– Знаешь, давай-ка я тебе отвар сделаю. Не нравится мне это. Неизвестно, к чему приведёт. А так и спаться будет слаще. Снов, правда, никаких, зато отдохнёшь, – он улыбнулся, переводя разговор в иное русло: – Слыхал, к маскараду готовишься? Наверное, в предвкушении? Во дворце побываешь, там красиво.

– Ага, век бы мне того дворца не видеть, – ещё пуще нахмурилась охотница. Мрачное настроение не развеяла даже пробежка.

– Кира! Я тебя не узнаю, – брат, забежав вперёд, взялся за плечи. – Что-то случилось?

– Ненавижу этикет и танцы, лучше уж «История Ордена»!

– Допекли же тебя танцы, раз ты предпочитаешь общество старика тин Брофера, – Нааррон скорчил мину, в которой без труда читалось брюзгливое выражение лица наставника.

Кира прыснула, но тут же погасла.

– Я понял. Дело же не в этом? Что снова натворил Пасита? – выказал чудеса проницательности брат. – Кира, скажи слово, и я сделаю всё, чтобы его отослали обратно в Орешки!

– Нет, только не это! Пусть уж лучше бесчинствует здесь в Ордене, чем снова измывается над ни в чём не повинными людьми.

К счастью, такой ответ удовлетворил Нааррона, и он больше не заводил разговоров о тин Хорвейге.

Вечером Кира последней пришла в зал танцев, музыканты и наставник уже собрались и мирно беседовали. Охотница замерла у входа, невольно прислушавшись к разговору, и была удивлена – курсанты задавали Пасите вопросы по учёбе, причём по самым разным предметам. Тот обстоятельно отвечал, разъясняя и почти не подтрунивая. А если и острил, делал это мирно, без традиционного яда.

– И где же моя ученица, что-то она задерживается.

Пасита повернулся к выходу, явно не ожидая увидеть её. Кира, в свою очередь, заслушалась, как бывало во времена, когда тин Хорвейг обучал её наукам в Орешках, и едва не захлебнулась тоской, плескавшейся в глубине стальных глаз. Защитник мгновенно взял себя в руки, напустив привычный насмешливый вид.

– Опаздываешь, – приглашающим жестом он указал на центр зала.

Охотница молча прошла и приготовилась, опасаясь лишний раз смотреть на Защитника: «А ну как прознал про мои вчерашние похождения? С него станется!» – но тут же накатило равнодушие.

Грянула музыка, и она принялась бездумно проделывать заученные движения, витая мыслями далеко от этого места – там, где сартоги безжалостно убивали своих же сородичей, чтобы напоить кровью какое-то отродье.

– Кира! – похоже, уже не в первый раз позвал Защитник и, потянув за руку, не дал завершить движение. – Где ты витаешь? Ты как будто не в себе.

– Пожалуй, танцы – это не моё, – избегая взгляда тин Хорвейга, охотница уставилась через его плечо в темноту за окном. – Может, оставим эту затею?

– Слыхали? Ей танцы не даются! – обратился Пасита к курсантам, и те возмущённо загудели. – Может, станцуем лиардару? – голос Защитника стал глуше и проникновенней, разбудив воспоминания. Почувствовав как покрывается мурашками, Кира разозлилась:

– Танцуй её со своими девками!

Круто развернувшись, она вышла из зала под разочарованный гомон ребят и, выскочив на улицу, бегом припустила к Южной башне.

5.

Тихо зашипев, Райхо, опустился в наполненную горячей ароматной водой ванну. Поморщился, когда едва затянувшуюся рану на бедре немилосердно защипало. Асс-хэпт оказался не только глупым, но и тщеславным: «Впрочем, как и ожидалось».

Вместо того чтобы побыстрее скрыться, убийца вернулся проверить, кого же удалось отправить на тот свет. Два смазанных ядом лахира впились точнёхонько в бедро не без участия самого Райхо. Попадись на его месте, к примеру, Пайшан, то Хепт-тан вряд ли бы ещё раз увидел ученицу. Выведав все, что знал незадачливый наёмник, Райхо убил его на месте, но самонадеянность сыграла плохую шутку не только с ассасином соперничающего клана. Несмотря на мощный организм Защитника и тренировки, Хепт-тан все же потерял сознание. Это стало большой неожиданностью, когда он пришёл в себя. К счастью, труп ассасина так и лежал рядом, и никто на них до сих пор не наткнулся, а значит прошло немного времени. Тратить остатки