Небо уже полностью поглотила тьма, а дождь с каждой секундой усиливался. Холодные тяжелые капли всё чаще опускались на покрытое шрамами печальное лицо эльфийского генерала.

Снова проблеснула молния, «ветви» вспышки чудным образом разошлись по небу, рисуя на нем узоры. По всей долине гремел гром. Эльф знал, каким путем и в какие сроки его отряд доберется до замка. Сейчас ему хотелось побыть одному.

Серый рыцарь нашел темную пещеру, где мог бы провести ночь. До полководца доносились звонкие звуки падающих капель, отскакивающих от мрачных стен. Он привязал свою лошадь к острому камню. Животное недовольно фыркало от нахождения в сыром замкнутом пространстве.

Дождь за пределами пещеры быстро превратился в стену бесконечного ливня. А редкие вспышки молний участились. Ветер, продолжая усиливаться, вихрился на обширной долине, поднимая в воздух опавшие листья и ветки.

Дарен постарался успокоить свою боевую подругу, потрепав её по загривку латной перчаткой. Мысли полководца полностью погрузились в омут прошлого. Сладкие воспоминания близости с Лилианной Сторм были осквернены современными событиями. Дарен помнил успокаивающий взгляд синих, как лед, глаз любви детства.

Серый рыцарь отдал бы все, лишь бы вернуть ту детскую уверенность в завтрашнем дне. Чтобы вновь проводить ночи вместе с ней, сливаясь воедино. Тогда Лилианна была ещё невинной и наивной, как и генерал. Они думали, что будут вместе всегда, но смерть и разруха стали разлукой для них. Война, которую начали Стормы, примкнув к Ордену Драконов, была направлена на раскол Железного Союза и на получение власти во всей империи эльфов. Жестокий выбор тогда стоял перед Дареном ― Родина и родные на одной чаше весов, друзья и любимая ― на другой. Именно Серый рыцарь стал тем, кто отдал решающий приказ в войне. Тогда он ещё не знал, что было уготовано Олэном семье Стормов.

Несчастная Лилианна сначала смотрела, как Дарена награждали как героя войны и присваивали ему звание полководца северного легиона, а потом наблюдала, как её семью сжигали живьём на площади перед золотым дворцом Мельтрадела.

Они оба знали, что ему пришлось быть на стороне императора и глав Железного Союза, ибо в противном случае на костре могли бы тогда оказаться все их родные. Дарен выбрал меньшее из зол, но поплатился за это друзьями, которые отвернулись от него. «Глупцы», – думал генерал, – я ведь спас их жизни, завершив войну раньше».

Лилианна в те мрачные дни ушла в себя, и у них не было шанса для того, чтоб поговорить. Вилейн и Штормовой Хребет оказались в оккупации. Спустя пять лет, по завершении режима повышенного контроля за регионом, Дарен узнал, что его подруга детства возглавила и возродила наследие своей семьи. Слухи о жестких методах правления доходили до столицы, и её начали величать Штормовой бестией.

Серый рыцарь всегда удивлялся каждому слуху о резких действиях Лилианы Сторм в сенате, он даже пару раз видел её на собраниях земель. Какой же черствой и грубой стала некогда нежная и мягкая Лили.

Его считали храбрым воином: иногда эта храбрость в боях граничила с безумием. Казалось, страх Серому рыцарю чужд, но смелости он так и не смог набраться. Двадцать пять лет Дарен и Лилианна не общались.

Они оба были успешны в своем деле. Талант полководца помогал Дарену оставаться непобежденным в битвах в пустынных войнах, на которые его отправил сенат, когда в его легионе на западе перестали нуждаться. Император объяснял генералу, что это мера предосторожности во избежание нового восстания.

Полководец достал из кармана, прикрепленного к лошади, записную книжку. В этом дневнике он описывал все моменты своей жизни, но в этот раз Серый рыцарь решил послать предупреждающее послание Лилиане Сторм о визите послов императора в ее крепость и ещё пару строк от себя. Вытянув перо и оторвав несколько листков бумаги из книги, он присел на камень и начал писать: