Я вылетела из кабинета стремглав, на ходу ругая себя на чём свет стоит, чувствуя, как пылают щёки. Интересно, что он подумал обо мне? Что преследую его, напрашиваюсь на продолжение знакомства? Вот ведь, любопытная Варвара! Не могла включить Uma2rman в приложении и слушать на репите хоть целый день?

На дропзону* я прибежала, когда партия новоявленных парашютистов в лице моих друзей-приятелей приземлялась. Выхватив телефон, я начала снимать всех и каждого, задерживая кадр то на одном, то на другом.

На пищащей от восторга Дашке, которая прыгала с инструктором – сорокалетним усатым дядькой с добродушным выражением лица.

На Никитосе, который, перебирая длинными ногами, размахивая руками-мельницами, надвигался на меня, желая тут же поделиться впечатлениями. Говорят, мужчины растут до двадцати двух лет, Никитос опровергал эту гипотезу своим существованием. В конце мая ему исполнилось двадцать три года, а он продолжал расти.

На Алике – закадычном друге Никитоса, младше на два года, который и предложил сигануть с высоты птичьего полёта.

На Тимофее, попросту Тиме, и довольно скачущей рядом Насте – наших неразлучниках с пятого класса. Мы даже открыли тайный тотализатор на то, когда же они поженятся. Я считала, что после третьего курса, парни ставили на пятый, а Алик утверждал, что никогда. Разбегутся. Ну, не могут люди оставаться вместе со школьной скамьи!

И на всеобщем любимце, компьютерном гении, гордом обладателе почти ста килограмм при росте, едва достигающем метра семидесяти – на Максе.

На всей нашей разношёрстной, дружной компании, которая образовалась давно, в школьные годы, пережила разлуку на студенческие годы Никитоса и Алика, потом наш с Дашкой отъезд в университет путей сообщения, громкие расставания, хлопанья дверями, примирения наших неразлучников и первую, несчастную любовь Макса.

Дропзона* – место, аэродром или иная подходящая площадка, где выполняются прыжки с парашютом.

2. Глава 2. Павел

Он сидел, уставившись на стену в зелёный цветочек или завиточек, в общем, с какой-то хренью, которая вилась по обойному полотну и заканчивалась у потолочного плинтуса. Бесцельно перебирал струны, выдавливая натужные звуки.

Щёлкнул замок на входной двери, послышалось копошение, бормотание под нос, на пороге появилась та, кого он ждал.

– Привет, – буркнула она.

– Привет. Где была?

– С подружками в кафе, – она ответила небрежно, кинула через плечо и полезла в холодильник за упаковкой сока. – Мог бы и позвонить, сказать, что приедешь.

– Часто ты с подружками до трёх часов ночи в кафе сидишь? – он с трудом сдерживал раздражение.

На себя ли, на жену ли, на ситуацию или жизнь – трудно сказать. Просто злился на всё разом, хотя, судя по всему, права уже не имел. Только верить в это до боли не хотелось, уж лучше закрыть глаза на очевидное, проигнорировать то, что ни видеть, ни слышать, ни знать не хотелось.

– Тебе какое дело? – огрызнулась она.

– Ты вообще-то моя жена, Лен, – напомнил он.

– Счастлива, что ты вспомнил о том, что у тебя есть жена. Аллилуйя! – последнее слово Лена издевательски пропела, усевшись на крохотный диванчик на типовой кухне однокомнатной квартирки. – На фига ты притащил эту гадость домой? – она показала наманикюренным пальцем на гитару у кухонного стола.

– Не начинай, – отвернулся он к окну, в котором не было ничего, помимо непроглядной темноты.

– Будешь ночами обнимать вместе жены? – услышал он продолжение. – А что? Отличная замена!

– Лен, прекрати.

– Ты прекрати! Сколько можно? Сколько можно, я тебя спрашиваю?! Сколько это будет продолжаться?! – Лена подскочила, одним шагом подошла к столу, громыхнула чашкой, передвинула неубранную сковороду, снова звякнула чашкой, зачем-то открыла и закрыла с грохотом стол.