Ночевали в старом, пустующем, бревенчатом доме, пахнущем трухлявым деревом и печным отоплением. Расстелили взятые напрокат спальные мешки, устроились на полу, только парочка неразлучников, Тим с Настёной, выбрали кровать. Было немного жутко и самую малость романтично – я впервые увидела деревню, срубы, слушала перебранку куриц под окнами и петушиное пение ранним утром.

После обеда дядя Алика на катере переправил нас к месту нашей стоянки. На берег живописной реки – судя по восхищённым крикам приятелей, я-то к увиденному осталась равнодушной, хоть и попыталась изобразить удивление, – выходила тропинка, которая вилась между деревьев и останавливалась у симпатичного луга, где мы и разбили палатки.

Судя по нескольким кострищам, мы были не первыми туристами в этом диком крае, что охотно подтвердил Алик рассказами, как здорово они отдохнули здесь с местными в прошлом году.

– Хорошо-то как! – воскликнула Дашка, оглядывая окружающую нас обстановку.

– Не ори ты, – фыркнул Никита, махнув длинной рукой в сторону мерно качающегося поплавка.

Вторил ему Макс, который понимал в рыбалке примерно столько же, сколько я в языке программирования малболж.

– Ну прости, – снисходительно протянула Даша и закатила глаза. – Марин, пойдём подальше, искупаемся.

– Пойдём, – согласилась я.

Купаться мне не особенно хотелось, но продолжать торчать на отполированной весенними потоками коряге не хотелось сильнее. Вообще-то, единственное, чего я хотела – это уехать домой. К цивилизации, телевидению, интернету, телефонной связи, да просто к горячей воде.

Шёл третий день нашего слияния с природой, лично мне было уже за глаза и за уши. Хватило и впечатлений, и настроения, и покусанной мошкарой спины.

– Вот зачем он Алёнку взял? – вздохнула Даша, когда мы отошли на безопасное от парней расстояние.

– Мешает она тебе, что ли? – пожала я равнодушно плечами.

Алёнка – двенадцатилетняя родная сестра Никиты, которая увязалась с братом, а он не стал спорить. Несколько лет назад у них погиб отец при странных, невыясненных обстоятельствах. Мать впала в жуткую депрессию, её даже отправляли в клинику, в простонародье «психушку», после попытки суицида. Все заботы о сестре невольно легли на Никиту.

Он здорово справлялся, что бесконечно всех удивляло. Не только нашу компанию, а всё окружение, начиная с органов опеки, которые нарисовались на пороге, как только мать забрали в больницу, соседей и друзей, заканчивая шапочными знакомыми.

Перевёлся из Московского вуза в институт в нашем городке районного значения. Сначала на дневное, после на вечернее, просто из соображений, что корочки когда-нибудь пригодятся, а если нет, то лишними не будут. Фрилансил, потом начал работать на удалёнке.

Сейчас всё нормализовалась, мать постепенно выходила из полузабытья, снова начала работать, пусть и не полный рабочий день, вспомнила, что у неё осталась несовершеннолетняя дочь, но Алёнка за несколько лет крепко-накрепко прикипела к брату. Вот и в «поход» напросилась с нами, Никита же, несмотря на то, что двенадцать лет – уже солидный возраст, можно и одну в городе оставить, взял мелкую с собой.

– Не мешает, – отмахнулась Даша. – Ей не место здесь. Понимаешь? – она округлила голубые глаза, став похожей на персонажа аниме.

– А, так ты на оргию рассчитывала, что ли?! – засмеялась я, хватаясь за живот.

– Ну тебя, – махнула рукой Даша. – Оргия, – фыркнула она. – Здесь некоторые с девственностью никак не расстанутся, а ты сразу – оргия, оргия. Просто не матюкнуться при ней, ничего.

– От мата Алёнка точно в обморок не упадёт. Ты слышала, какую она песню вчера пела?