Я мечтаю убить тебя сотни веков подряд.
Ты придёшь (будет ночь) – и я тебя обниму,
И любовь будет наша подобна цветному сну.
Утром в грудь тебе нож вонзится по рукоять,
Но сегодня ты – мой. Уже сотую жизнь подряд.
Весна в Петербурге
Весна слишком рано вступает в свои права:
Облака разрезают солнечные лучи,
Синим блеском встречает меня Нева;
Царский голос в шуме её звучит.
Я смотрю, как свобода города нас пьянит,
Отливают на солнце золотом чистым шпили.
Петербург станет вечно память о нас хранить,
Как мы спорили жарко, как мы любили.
Город весенней нежностью окрылён,
Белой ночью, как пледом, с заботой стоит укрытый.
Ты приходишь – пьян и опять влюблён:
Мое сердце (увы?) всегда для тебя открыто.
Властитель и слуга
Меж нами пропасть из обычаев, устоев – не может принцу другом быть слуга. Быть царственным и властным, и в покоях на троне восседать – моя судьба. Любовь и дружба, честность – все пустое, твердят мне с детства, это – лишь слова.
Но отчего-то верю я – мы двое намного больше, чем властитель и слуга.
Боец и паж – нет, Мерлин, нечто больше, что не вмещает даже слово «друг»; семьей зовутся те, с кем ты захочешь пройти весь путь, не разжимая рук, кто рядом будет – на беду, на счастье, и кто придёт к тебе на первый зов…
Увы, но долг сжимает мне запястье, я должен чтить завет своих отцов.
Везде со мной ты, в каждой честной битве ты защитить, спасти меня готов; но я молчу, и жизнь в привычном ритме течёт, твоя улыбка – выше слов. Быть может, на земле, не в этом мире, однажды будем мы едины и равны.
Пока что ты – чужой на царском пире, и в этом, к счастью, нет моей вины.
Но в сказке нет счастливого финала, в последний раз иду в жестокий бой; и слышен крик, и звон, и лязг металла, и смерть сулит мне радость и покой…
Поверь мне, Мерлин, я уйду красиво, я меч сложу, я покорюсь судьбе.
В последний миг я выдохну «спасибо» – тебе, как другу.
Равному себе.
Den Sternen so nah
Так близко звезды! Дотянись рукой
До яркого и праздничного неба.
Как много мест на свете, где я не был,
Где мне сулят отраду и покой.
Взгляни-взгляни, как бесконечно море!
Как солнце красит в алый наш залив,
Как видятся фигуры хрупких нимф
С невинностью и благостью во взоре.
Ты посмотри, как золотистый берег
Целует нежно белая волна.
И ночь истомой, пылкости полна,
И в этой ночи вся хранится прелесть.
Так близко звезды! Дотянись рукой
До празднично украшенного неба.
Как много мест на свете, где я не был,
И где хотел бы побывать с тобой.
Сон
Что плавит кровь, рождает жар?
Объята пламенем душа,
И кровь кипит, и грудь в огне,
И страшный сон приснился мне.
Бушует кровь и слышен звон,
Приснился мне ужасный сон;
Явился призрак ночи мне
И за собой увёл во тьме.
И мы пришли в богатый дом:
Здесь гости праздны за столом,
Здесь лиры звук и блеск свечей,
И сладких вин течёт ручей.
И я вошёл. Здесь свадьба, пир,
Бокалов звон и глас любви.
В невесте, Боже! я узнал
Ту, чьи уста я целовал,
Подругу юных дней моих!
Но незнаком был мне жених.
И тихо встал я позади,
На сердце – боль, и жар – в груди.
И шум вокруг меня завлёк,
И боль, и злость во мне разжёг.
И взглядов жар, и смех гостей,
Жених целует руку ей.
И он наполнил свой бокал,
Отпил – и милой передал.
Взглянул я, обмер и застыл:
Наполнен кровью кубок был.
И в руки спелый плод взяла,
Ему с улыбкой отдала.
Он режет плод: ты погляди,
То сердце было из груди.
И сладок, нежен, пылок взор,
Без слов их вёлся разговор.
Жених её коснулся губ,
И смерть моя явилась вдруг.
Не стало слов, не стало сил,
И, словно мертвый, я застыл.
Но танцы снова начались,
И снова гости в круг сошлись.
В молчании я смотрел на них:
Как ласки ей шептал жених,