Прохожу по группе. Задвигаю поглубже в нишу пластмассовый короб с машинками, поправляю покосившуюся композицию из шишек. Прячу в ящик письменного стола свой блокнот и ручку. На секунду задерживаюсь у аквариума, насыпаю щепотку корма рыбкам. Останавливаюсь, напоследок обвожу взглядом группу. Так. Вроде всё на местах. Гашу свет в раздевалке. Но почему-то медлю. Внизу хлопает входная дверь. И я, как загипнотизированная, в полной темноте приближаюсь к окну.

Задумчиво провожаю взглядом Серёжу и его отца. Они направляются к одиноко стоящей машине на парковке возле ворот. Впереди идёт высокий, статный мужчина, а за ним, еле успевая, семенит худенький мальчик. Видно, что он оживлённо рассказывает что-то папе, пытаясь заглянуть ему в лицо, но тот не реагирует. У калитки полоску накатанного несколько дней назад льда сегодня припорошило снегом. Серёжа, протягивает руку к отцу, но не успевает уцепиться. Поскальзывается и падает. Соловьёв-старший останавливается, но не спешит поднимать сына, не наклоняется, не помогает. Просто ждёт, пока тот встанет самостоятельно.

Да что ж такое... Возмущённо рычу. Некоторые ужасно бесчувственные. Трудно заболевшему ребёнку руку подать, что ли? Какой неприятный тип, этот Соловьёв. Хоть и внешне притягательный. Но характер у него, похоже, чересчур жёсткий.

Серёжа самостоятельно отряхивает свою одежду от снега, варежки друг об друга, и потом две тени, большая и маленькая, спешат к чёрному автомобилю премиум-класса. Оба усаживаются на заднее сиденье. Машина трогается с места и скрывается за углом. Только после этого я выдыхаю и нахожу в себе силы покинуть группу.

Попрощавшись с дядей Пашей, который на пенсии подрабатывает в нашем детском саду ночным сторожем, выхожу на улицу. Как же не хочется домой! Ведь, скорее всего, придётся этим вечером разговаривать с Никитой об отношениях, выслушивать оправдания, обдумывать, что с моей семьёй будет дальше. И мне впервые жаль, что дорога до дома занимает всего пятнадцать минут. Медленно бреду вдоль шоссе, по которому мимо меня куда-то торопятся машины. Свет от их фар падает на билборды, на вывески магазинов. Ещё и предновогодние огни, гирлянды празднично поблёскивают вокруг. Слепо пялюсь по сторонам, в глазах уже искры.

Стёкла зданий покрыты ледяными узорами. Под вечер выпало много снега и подморозило. А я перчатки не взяла. На нос натягиваю шарф и зябко прячу руки в рукава. Время от времени сильный ветер кидает холодные брызги снега в лицо. Зажмуриваюсь, отворачиваюсь в противоположную сторону, делаю спиной вперёд несколько шагов. И замечаю, что прямо за мной медленно едет чёрный тонированный автомобиль.

Испуганно отворачиваюсь. Да нет, это не за мной, наверное, он просто так едет. Может у него резина не очень, не рискует разгоняться. Или водитель по телефону разговаривает, вот и снизил скорость. Но на всякий случай шагаю быстрее. Кошусь краем глаза. Всё-таки я ошибаюсь. У такой дорогой машины не может быть плохой резины. И у водителя в руках не видно телефона, он крепко держит руль. Тогда почему этот подозрительный автомобиль так и крадётся следом? Что ему надо от меня? У меня засосало под ложечкой от страха. А вдруг за рулём маньяк, и он выслеживает меня? Хочется побежать, но под ногами скользко и снега по щиколотку.

Вот и мой двор, с облегчением выдыхаю и резко сворачиваю туда. И всё-таки срываюсь на бег, попутно доставая ключ от домофона.

Всё, я и в подъезде, быстро-быстро несколько раз нажимаю кнопку вызова лифта. Повезло, он на первом. Фух. Никто не преследует вроде. Еду на пятый, тяжело дыша.