Только Стив Бэннон с его особым мнением настаивал на том, что цифры сработают за них. Но мнение безумного Стива никого не убеждало.

Почти все участники команды, по-прежнему весьма ограниченной, трезво и реалистично, как и все прочие, оценивали перспективы. Между ними существовало молчаливое согласие: Дональд Трамп не только не станет президентом, но ему и не следует им становиться. Удобство этой позиции заключалось в том, что при таком убеждении не надо было заморачиваться насчет конечного исхода.

Окончание кампании Трамп встретил с оптимизмом. Он пережил обнародование магнитофонной записи Билли Буша, когда разразился скандал и НКР нагло потребовал, чтобы он вышел из гонки. Директор ФБР Джеймс Коми, чудесным образом за одиннадцать дней до выборов подвесивший Хиллари своим заявлением о новом расследовании в отношении ее электронной почты, помог предотвратить внушительную победу Клинтон.

– Я могу стать мировой знаменитостью, – сказал Трамп своему колеблющемуся помощнику Сэму Нанбергу в самом начале предвыборной кампании.

– Но хотите ли вы стать президентом? – спросил Нанберг. (Принципиально другой вопрос, нежели обычно задаваемый кандидату: “Почему вы хотите стать президентом?”) Ответа он не получил.

Вот только он и не должен был получить ответ, поскольку Трамп не планировал становиться президентом.

Роджер Эйлс, старый приятель Трампа, любил говорить, что, если хочешь сделать карьеру на телевидении, поучаствуй в президентской гонке. И вот сейчас Трамп, вдохновленный Эйлсом, распространял слухи о создании собственной телевизионной сети. Открывались широкие перспективы.

Из этой кампании, заверял Трамп Эйлса, он выйдет с куда более сильным брендом и неограниченными возможностями.

– Я о таком не мог и мечтать, – сказал он Эйлсу за неделю до выборов. – Я даже не думаю о поражении, потому что поражением это не назовешь. Мы одержали тотальную победу. – Больше того, он уже заготовил публичный ответ по случаю своего поражения: У нас украли победу!

Дональд Трамп и его немногочисленные бойцы готовились проиграть с огнем и яростью. К победе они не готовились.

В политике кто-то должен проигрывать, но тем не менее каждый считает, что он победит. И, скорее всего, ты не сможешь победить, если сам в это не веришь, – вот только к кампании Трампа это не относится.

Лейтмотив Трампа на протяжении всей кампании: она ни к черту не годится, а все, кто ее ведет, лузеры. Он был также убежден, что в команде Клинтон собраны настоящие победители. “У них есть все, а у нас нет ничего”, – любил он повторять. Перелеты Трампа во время предвыборной кампании можно назвать эпосом изничтожения: все вокруг объявлялись идиотами.

Кори Левандовски, первый более или менее официальный руководитель кампании, часто подвергался критике. Месяц за месяцем Трамп называл его “худшим” и в июне 2016 года в конце концов выгнал. С тех пор без Левандовски он называл свою кампанию обреченной. “Мы все лузеры, – говорил он. – Вся команда ужасная, никто не понимает, чем он занимается… Хоть бы Кори вернулся”. Ко второму руководителю кампании, Полу Манафорту, он так же быстро охладел.

К августу, отставая от Клинтон на 12–17 пунктов и сталкиваясь с ежедневным пожаром на страницах потрошащей его прессы, Трамп не сумел придумать даже притянутый за уши сценарий электоральной победы. В эту тяжелую минуту он, в сущности, продал свою проигранную кампанию. Правоконсервативный миллиардер Боб Мерсер, до того поддерживавший Теда Круза, стал палочкой-выручалочкой для Трампа, переведя в его фонд пять миллионов долларов. Полагая, что кратер вулкана начинает расширяться, Мерсер и его дочь Ребекка перелетели на вертолете из своего поместья на Лонг-Айленде в летнюю резиденцию Вуди Джонсона, владельца футбольной команды “Нью-Йорк джетс” и наследника фармацевтической компании