— У меня были причины, важные. Так ты знаешь что-нибудь о деревне?

Сиариин немного сник, поняв, что я не намерена вдаваться в подробности, и кивнул:

— Я там живу. Идём.

Он не повёл меня обратно к реке, чтобы при помощи неё определить дальнейший путь, Сиариин знал эту местность и без подсказок. Он рассказал, что живёт здесь всю свою жизнь, и ни одному магу крови ещё не удалось их обнаружить: деревня маленькая, на десяток домов, и со всех сторон укрыта густым лесом. Все до одного жители — стихийники, и готовы при необходимости дать отпор самому могущественному из магов. Я не стала обращать его внимание на то, что готовность противостоять магам и настоящая схватка с одним из них — разные вещи. В моей деревне тоже было достаточно много стихийников.

Начинало темнеть: оранжевый свет солнца постепенно гас в верхушках деревьев, окончательно испепеляя день. Сиариин, закончив расспросы об Ущелье и получив на них мои скупые ответы, надолго смолк. А лес становился всё гуще и гуще с каждым шагом. За одежду то и дело цеплялись ветки кустов.

Меня терзало любопытство, и я, придерживая ветку, что норовила выколоть мне глаза, спросила:

— Что случилось? Как ты умудрился рассердить лесного виру?

Сиариин было обернулся, но так и не посмотрел на меня, его плечи опустились:

— Я отправился к реке, чтобы потренироваться, часто так делаю, потому что рядом с природным источником стихии, я немного сильнее, чем в обычной обстановке. Ну и тут он. Огромный, чёрный, как безлунная ночь… Ты же знаешь, что гнездо лесных виру можно определить по редкой кустарной ягоде? Силмара? Ярко-жёлтая такая, мелкая и растёт пучками…

— Знаю, да.

— Я ещё подумал: наверняка к удаче его встретил, настоящее везение! Ну и отправился за ним к его гнезду… Осторожно, тут корень торчит.

— Зачем? — сильно удивилась я, перешагивая преграду. — Намеренно хотел вывести его из себя?

— Нет, конечно. Просто я самый слабый из своих, быстро устаю, а силмара…

— Ей свойственно увеличивать выносливость на некоторое время, знаю. Но на что ты надеялся? Что виру не обратит на тебя внимания тогда, когда ты идёшь прямо за ним? В его гнездо?

— Я был уверен, что увидел его к удаче, — тихо пробубнил он в ответ. — Но вышло так, что он заметил меня ещё на подходе и погнал обратно аж до того дерева, с которого ты меня и спасла. До сих пор не понимаю, как у тебя вышло его успокоить.

— Я всегда ладила с животными лучше, чем с остальными, — задумчиво ответила я.

Я не могла осуждать Сиариина за его желание стать хоть капельку сильнее — сама такая. И теперь видела себя, вроде как, со стороны. Безрассудно и опасно. Что, если Изриин видел всё так же, когда требовал, чтобы я остановилась и жила бесполезной, но спокойной жизнью?

Могли ли мои действия не раздражать его, а вынуждать беспокоится о моём благополучии?

Неужели он не ненавидит меня за мою человеческую слабость?

Неужели…

— Крики… Ты слышишь?

— Что? Сиариин, постой!

Но поздно, паренёк сорвался вперёд, и уже совсем скоро его спина затерялась за чередой деревьев и высоких кустов.

Теперь я тоже слышала крики: далёкие, отдававшие отчаянием и болью…

Тревога вмиг охватила тело, вынудила сердце стучать быстрее. Я сделала порывистый шаг вперёд, но тут же замерла. Перед глазами возникла огненная плеть, она извивалась, словно змея, и шипела огнём так же, чтобы в следующий миг наброситься и ужалить. Сквозь отголоски острой нестерпимой боли, я словно наяву слышала издевательский смех.

Рука метнулась к шраму, прикосновение похолодевших пальцев развеяло видение.

Я вгляделась в пространство впереди и, собрав все крохи решительности в кулак, отправилась в сторону криков.