Раскрыть себя, как ты, любимый,

Сказав мне: я тебя вместил.

Возрожденье, воскресенье!

День сверкнувший, день весенний.

День совсем необычайный,

К нам явившийся из тайны,

Жизнь родящей вновь и вновь,

Тайны с именем – любовь.

Я не слышу, я не вижу,

Но ко мне всё ближе, ближе

То дыхание, которым

Созидаются просторы.

Дышит Бог, и дышишь ты,

Хоть невидимы черты:

Стерлись, сведены к нулю.

Но люблю! Люблю! Люблю!

А все то, что есть в природе,

Из любви на свет восходит.

Все собралось сейчас в твоем портрете,

И я твержу, дыханье затая:

Единственный, единственный на свете,

В тебе одном вся расправлялась я.

Я приникаю к твоему портрету,

А утром, встретив первую зарю,

Немому блеску розового цвета,

Как и тебе, всем сердцем говорю:

«Люблю».

Да, из груди моей невольно,

Как слезы, льются тихие слова:

Люблю, люблю – и потому так больно.

Люблю, люблю – и потому жива.

И сквозь судьбу, и над судьбою

Плеск веток. Тихий шум лесной

И дождь сравнял меня с тобою

И с этой смолкшею сосной.

Как медленно текут минуты,

Не прерывая тишины,

И мы с тобой еще кому-то

Совсем беззвучному равны.

Светлая пасмурность. Тихое веянье.

Слезы не льются рекой.

Грусть просветленная, мыслей рассеянье

И довременный покой.

Утро прозрачное, утро туманное

Стихнуло, боль заглушив.

Где ты, любимый мой, где ты, желанный мой?

Может быть, в этой тиши?

Твоя душа… Она безмолвна.

Она в неведомом краю.

Но, воздух весь собой заполнив,

Она окутала мою

От слез ослепнувшую душу,

Которой не глаза нужны,

А тайный слух. Ей нужно слушать

Весть – позывные глубины.

Да, всё во внешнем мире стерто,

Но там, во глубине, ты жив.

Орфей, проникший в царство мертвых, —

Весть огненная, а не миф.

Протянуты сосны к Богу,

Как руки в немой мольбе.

И все их стволы – дорога

К тебе, мой родной, к тебе…

Пускай всё судьба отнимет,

Не спорю с моей судьбой.

Но если иду за ними,

На встречу иду с тобой…

Мое достоинство хранит сосна,

Мой голос влился в плеск ее ветвей,

И я деревьям, может быть, нужна

Вот точно так же, как душе твоей.

Ты к ним ушел – и, как они, затих.

И я, вступая в эту тишину,

С тобой сейчас встречаюсь через них.

Как в шуме леса, я в тебе тону.

Перед лицом твоим стихая,

В мир шумный выйти не спешу.

Я в стольких людях задыхаюсь,

Наедине с тобой – дышу.

Сплелись таинственные корни

На непроглядной глубине.

Мне только лишь в тебе просторно,

А в целом мире тесно мне.

Ну вот я и снова с тобою,

Внедряюсь в священный покой.

Но так высокó над судьбою

И так глубоко под тоской…

Душа так ликующе любит,

Как будто в объятиях ты.

О, только б не выйти из глуби

И не потерять высоты…

О чем деревья говорят?

О том, что не прошли года,

Что можно сбросить свой наряд,

Но что-то есть, что навсегда.

И веток медленный разлёт

Дает тоске моей ответ,

Шепча, что жизнь идет, идет

И окончанья жизни нет.

И, точно золотом листы,

Все существо тобой полно.

Быть может, ты уже не ты,

Но только ты и жизнь – одно.