–Так у неё телефона-то нет! – докладывает Проповедница.

У Светы тоже не было телефона.

–А где ты работаешь? – спросила она.

–Да я только в этом году школу окончила.

–То-то я и смотрю, что голова у тебя свежая! А Библия… возьми пока мою.

И я смущённо приняла эту дорогую чужую вещь, доверенную мне, и запихнула её в мамину дамскую сумку, которая из-за толстой книги не закрывается.

–Может быть, тебе пакет дать? – заботливо предлагает Света.

Но я отказываюсь, – и так слишком много подарков для человека с улицы.

–А почему ты согласилась изучать? – спрашивает Света. – Тебе что, и раньше такое предлагали?

–Не знаю. Однажды мне уже дали журнал.

–А вот я искала Бога, ходила по церквям. Ведь и в самом деле, откуда мы и куда идём?! А в раю мы будем жить благодаря нашему мозгу. Я где-то читала, что мы его используем всего на одну тысячную долю…

На кухне работал телевизор, звучала страшная музыка из фильма «ТАСС уполномочен заявить». Огромный кот тёрся о мои ноги.

–А говорят, что сиамские, они – злые, – сказала я, чтобы сгладить неловкость.

–Так он – персидский. Почему-то все путают. Я его Златке купила на Птичьем рынке. Идите чай пить, я чайник поставила.

–Нет, нет, Светочка; мы пойдём.

А мне очень хотелось узнать Свету ближе.

Проповедница вновь накрыла меня своим зонтом и повела, как маленькую, неразумную девочку:

–Пойдём-ка теперь здесь…теперь здесь… осторожно, тут, в траве, лужа… иди теперь сюда…

Скорее бы рассказать дома о квартире, где я побывала, и о том, что скоро на земле наступит рай… А ещё я почему-то всё хотела сказать ей: давайте в следующий раз опять встретимся на остановке.

–Это будет, это ещё только будет! – трещит Любезная. – Вечное лето!

–Не люблю лето! – заявляю я.

–Да как это так? А я люблю. Люблю купаться, загорать. Я и сама жила в неведении, но когда услышала проповедь…

–А вот мой дом! – и я махнула рукой в его сторону.

Проповедница в ответ гаденько улыбается.

Назвать номер квартиры я просто не успела. Навстречу нам шла… моя мама в ярко-розовой ветровке с голубыми шнурками. Не попрощавшись, я кинулась ей навстречу, – на секунду мелькнула мысль, что надо бы их представить.

–Где ты шляешься? – беззлобно сказала мама. – Посмотри, как ты одета! Все люди плащи понадевали, а ты…

И тут я пришла в себя и осознала нелепость своей открытой шеи и груди, к которой я всё ещё судорожно прижимала мамину сумку, не закрывшуюся из-за толстой Библии.

–А это что за тётка?

–Да это проповедница привязалась, она тут проповедует…

–Смотри, а то в следующий раз ещё от кого-нибудь не отвяжешься! А вдруг она колдунья какая? Иди домой, там суп горячий! Никуда больше сегодня не ходи!

И я кинулась через дорогу, не успев подумать, что Проповедница может заговорить с мамой, тогда скандала не оберёшься.

И едва только я вбежала в квартиру, меня словно огнём обожгло. Гипноз сошёл.

Что же я сегодня натворила?! Нет, дело совсем не в том, что я пошла на чужую квартиру неизвестно с кем,– со мною ничего не сделали, и хватит об этом! Но всё моё тело, всё моё существо горит от стыда и ужаса, что меня видели С ЭТОЙ! С ЭТОЙ! Фу, какой позор, как противно, гадко, отвратительно! Лицемерный приторный голос, «два рублика», грязная старуха, мерзкий серый рот…Он– пенсионерка!

Любезная меня обманула! Я согласилась пойти с ней навстречу, считая, что Проповедница ответит на мои самые сокровенные, наболевшие вопросы. Как же! Библию она изучает! Обманщица, лицемерка, дрянь! Но, как же Любезная смогла так подчинить меня на квартире у Светы, что после я показала ей свой дом, свою крепость! Проповедница теперь станет меня искать, а в нашем доме всего восемьдесят квартир! Восемьдесят квартир!