Роджер остановился и повернул Брианну к себе.

– А может, Фрэнк ничего не нашел. Просто подумал, вдруг ты решишь попробовать, когда узнаешь про Фрейзера. Вдруг захочешь сама выяснить, и… Неважно, что он нашел, он в любом случае хотел лишь одного: чтобы ты могла за себя постоять.

Брианна выдохнула, чувствуя странное успокоение. Она никогда не сомневалась, что Фрэнк Рэндалл и впрямь ее любит. Не стоит сомневаться в этом и сейчас.

– Да.

– Вот и славно. – Джейми нежно коснулся ее груди, где по кожаной рубашке уже расплывалось влажное пятно. – Джемми наверняка проголодался. Идем. Пора домой.

Они пошли сквозь море золотых каштановых листьев, глядя на бегущие впереди сплетенные тени.

– Как думаешь… – начала она, но тут же осеклась. Одна из теней склонила голову набок, прислушиваясь. – Как думаешь, Иэн счастлив?

– Надеюсь. – Роджер обнял ее крепче. – А если ему досталась такая же чудесная жена, то даже не сомневаюсь.

– Теперь закрой левый глаз и прочитай самую мелкую строчку.

Многострадально вздохнув, Роджер прижал к левому глазу ложку и прищурил правый, вглядываясь в листок бумаги, приколотый к кухонной двери. Сам он стоял на пороге дома – лишь в этом коридоре я насчитала нужное расстояние в двадцать футов.

– «Et tu, Brute?»[29] – Он опустил ложку и выразительно изогнул брови. – Еще никогда не видел таблиц для проверки зрения с цитатами из классики.

– Просто буквы – скучно, – сказала я, переворачивая листок. – Другой глаз, пожалуйста. Какую строчку видишь?

Он прижал ложку к другому глазу, уставился на пять строчек, которые я, как могла, в нужном размере вывела печатными буквами, и медленно, по слогам, прочел третью:

– «Не кушайте ни луку, ни чесноку». Это еще откуда?

– Из Шекспира, конечно, – сказала я, делая пометки. – «Да еще, возлюбленные актеры, не кушайте ни луку, ни чесноку, потому что дыхание наше должно быть приятно»[30]. А строчки ниже ты уже не видишь?

Я заметила, как Джейми при этом изменился в лице. Они с Брианной стояли на крыльце позади Роджера и с интересом наблюдали за нашими упражнениями. Брианна тревожно подалась вперед, переживая за мужа.

Джейми же, казалось, был удивлен – а еще испытывал легкую жалость вперемешку с самодовольством. Сам-то он, судя по всему, пятую строку прочитать мог: «Я чествую его». Из «Юлия Цезаря»: «Так как он был отважен, я чествую его; так как он был властолюбив, я убил его»[31].

Перехватив мой взгляд, он тут же принял прежний непринужденный вид. Я прищурилась: «Тебе меня не одурачить», и он отвел глаза, дернув уголком рта.

– Что, совсем не видишь? – Брианна подалась вперед и пристально уставилась на листок, потом перевела полный надежды взгляд на мужа. Очевидно, она тоже могла прочитать две нижних строки.

– Нет, – выдавил тот не сразу. Роджер согласился по моей просьбе проверить зрение, но с большой неохотой. – Еще что-нибудь?

Он нетерпеливо хлопал ложкой по ладони.

– Только парочка упражнений. Идем туда, там свет лучше.

Взяв его под локоть, я повела Роджера в медицинский кабинет, через плечо свирепо покосившись на Джейми и Бри.

– Брианна, может, пора уже накрывать на стол? Мы быстро.

Она замешкалась, однако Джейми положил руку ей на плечо и что-то негромко сказал. Брианна кивнула, бросила на Роджера еще один тревожный взгляд и ушла. Джейми примирительно пожал плечами и последовал за ней.

Роджер стоял посреди операционной с видом медведя, заслышавшего лай гончих, – вроде как настороже, но при этом донельзя раздраженный.

– Ничего не надо, – сказал он, когда я закрыла дверь. – Я прекрасно вижу. Просто стреляю пока из рук вон плохо.