– Не было тут ничего! – завизжала обидевшаяся колдунья. – Зуб даю! Когда я с Кащеем пыталась наладить дружественные отношения, это были глухие места!

– Конечно. – ехидно согласился Йог. – Триста лет тому назад.

– Ну, кто же знал, что они, марогорцы, такие шустрые… – вздохнула Яга.

– Мы тут песнями всю округу распугали, улизнуть не удастся, – сердился старик, – а вооруженные богатыри без визы и вида на жительство – просто подарок для внутренней разведки.

– У меня в чулане десяток серебряных гривен хранится. – вздохнула Яга. – Может, еще откупимся?

– Да ты, что, совсем рехнулась? – участливо поинтересовалась изба. – Они ведь нечисть суеверная: спирт чесноком не закусывают, серебра боятся, а от осиновых поленьев бегают, как заяц от волка. Одно слово – заграница.

Погранзастава возвышалась сразу за хлипким мостом, перекинутым через бурлящую, но уже обычную речушку. Это было простое скопление построек: дозорная вышка, ангар, казенный дом в два этажа и разбитый на склоне горы огородик. Поворачивать было поздно. Из ветхого строения, напоминавшего отсеченную половину добротного дома, показалось странное существо. Оно оглядело, как висит на шесте подле печной трубы темно-вишневый штандарт, и повернулось к непрошеным гостям.

– Кажется, нас обнаружили. – рассудительно заметил Пёсий сын. – И отступать нам некуда – позади река.

– Ага. – поддакнул средний Иван. – Жребий брошен, а мостов через пламя все одно, нет.

– Все-таки вляпались! – в сердцах топнула изба.

Мгновение, и бдительный страж очутился рядом с опешившими богатырями, причем, никто не успел заметить, как он это сделал. Словно по воздуху перенесся: там – растаял, здесь – появился.

– День добрый! – неуверенно подал голос Йог.

– И тебе того же. – равнодушно пожал плечами хозяин здешних мест. Был он в овечьем тулупе, накинутом прямо на широченную исподнюю холщовую рубаху, из-под которой торчали штаны, небрежно заправленные в валенки. Скоба прямых русых волос скрывала его правый глаз и переходила в отросшее до плеч каре. – Почему при оружии? Куда путь держите? Предъявите-ка охранные грамотки Мары. И паспорта с визами, и миграционные карточки.

– Я тебе сейчас покажу пергамент с печатью. – мрачно пообещал княжич, шевелящий руками быстрее, чем мозгами. Резкий взмах – блеск стали, – и меч со свистом разрубил пустоту в том месте, где секунду назад стоял лохматый страж границы.

– Идиот! – только и успел выдохнуть Йог.

Пограничник вновь оказался по другую сторону моста. С него словно сдернули маску равнодушного любопытства. Даже издали на лице его читалась обида: его, Лихо одноглазого, не узнали, не упали носом в снег, не молили о милости! Более того, – посмели поднять оружие!

Лихо взметнул руки над головой, и тут же непонятная сила взметнула дерзких богатырей в воздух, расшвыряв их по сторонам.

– Ой-ей-ей! – взвыл бедный Йог, сшибленный с лап той же колдовской волной и, словно детский мячик, покатившийся назад, в сторону Огненной реки.

Ветер стих так же резко, как и появился. Но небо стремительно затягивало серыми тучами. За эту занавесь из хмари спряталось солнце. Белые пушистые снежинки начали свой медленный танец.

– Вот он лик мироеда! – раздалось жалкое ворчание княжича, поднимающегося со стылой бесснежной земли.

– Да, этот покруче Никанорыча будет. – согласился Кухаркин отпрыск.

– И, не дай Боги, он окажется трезвенником… – подвел итог Песий сын.

Патлатый страж Марогорья победно усмехнулся и скрестил руки на груди. Он ждал. Если через пару минут эти наглецы не приползут к нему на коленях, то не будь он Лихом, устроит здесь конец света в отдельно взятом ущелье!