– Сан Саныч, погоди чуток. Можно дослушать?

– Дослушать? Неужели понимаешь, о чём там поют?

– Могу немного разобрать…

– Вот то-то, что немного. Своё надо слушать!

– Сан Саныч, нашего-то ничего толкового в последнее время нет. Всё какая-то лабуда. Только и слышно: Минь сина яратам2, подходи к воротам!

– Чего? – закрутил в изумлении зрачками Бутурлин.

– Неправда! – кричит сзади Димка. – Ты Басту слушал? Его рэп в тысячу раз интереснее слушать, чем Тимати! У него очень так… со смыслом. Без гламура. Есть над чем подумать. Или вон… Хаски. Тоже ничего. Правда, немного заунывно. А вот у Басты, прямо… даже не знаю, как сказать. По коже мурашки.

– Да не люблю я русский рэп! – раздражённо оглядываюсь на Димку. – Это всё равно что говорить про русские хокку, танку. Ты вслушайся в эту песню. Слышишь, о чём поют?

– Stack a couple bit coins, hold up on my Nakamoto! – несётся речитативом из динамиков.

– Знаешь, кто такой Накамото? – поворачиваюсь я к Бутурлину.

– Япошка какой-то, – презрительно фыркает тот.

– Про криптовалюту слышал?

Бутурлин застывает в напряжённой попытке понять новое слово.

– Я! Я слышал! – радостно отзывается всё тот же Димка. – Классная штука! Про неё теперь все, кому не лень, говорят.

– Ну и что же это такое? – пихает Димку в бок Бизон.

– Цифровая валюта. Она добывается с помощью майнинга в Интернете. Есть биткоины, есть эфириумы и десятка два других виртуальных монет.

– Money! Money! Money! Money! – поддакивает радио. – Hold up on my Nakamoto!

– Да ну вас! – в сердцах бросает Сан Саныч. – Чушь полнейшая! На идиотов рассчитанная. Неужели непонятно? Мы живём в мире, где все друг друга норовят надуть! Уже давным-давно никому не верю, ни одному человеку! Потому как знаю, что и эта дичь тоже выдумана на то, чтобы денежки из карманов таких простачков, как вы, вытянуть. Вы… Вы! Которые ведётесь на непонятные словечки! – разозлившись, Сан Саныч не может найти слов для того, чтобы выразить своё негодование, поэтому командует: – Выключай давай эту ерунду, Буратино! Найди что-нибудь нормальное! Там… «Любэ», например. Только звук приглуши немного. Мне надо спокойно всё обдумать.

Я послушно выполняю волю Бутурлина.

«Разреши», – оборачиваюсь я к нему. Бутурлин не сразу понимает, но как только до него доходит смысл моей просьбы, тут же приподнимает локоть и даёт возможность отодвинуть крышку подлокотника и кинуть внутрь флешку.

Нахожу «Русское радио». И тут же по салону разносится томное:

– Тоже нормально, – бурчит, морщась, Сан Саныч и снова принимается в задумчивости потирать подбородок…

Я хорошо знаю Капотню – район Москвы, лежащий от столицы по другую сторону и МКАДа, и Москва-реки. Он более похож на отдельный городок, примыкающий к Москве, чем на столичный район.

Капотня была первым местом нашего обитания в Москве. Не знаю, каким образом, но Ляйсан сумела заранее раздобыть адрес. Поэтому, оказавшись в главном городе России, мы уже знали, куда ехать. В Капотне мы довольно быстро нашли выселенный дом, предназначенный под снос.

В каком году был вынесен приговор этому зданию, когда выселили жителей и когда должен был случиться этот самый снос, никто не знал: в состоянии беспросветного уныния обречённого на смерть существа пятиэтажка стояла уже лет десять и по-старчески слепо и беззащитно смотрела на улицу. Дом терпеливо годами привечал в клетках своего кирпично-бетонного остова самую разную молодёжь.

В брошенных квартирах селились парни и девушки, приехавшие из дальних уголков нашей огромной страны с одной целью – покорить столицу, положить её к своим ногам. Они по-муравьиному бережливо стаскивали отовсюду бесхозную мебель, создавали, как могли, из подручного материала более-менее приемлемый уют, и жили, не тратя денег на оплату жилья. Так я познакомился со сквоттингом.