— Надо разбросать людей, — сказал Кот, пока они шли по бесчисленным дорожкам между зданиями, а потом — по коридорам внутри одного из них. — Адаптантов мало, для полноценной защиты мы можем поделить их максимум на три части. Значит, нужно выбрать еще два места, куда мы будем эвакуировать людей.

— Эвакуацию сюда можно будет начать уже через несколько минут, — отрешенно заметил Блейн. — Я заканчиваю анализ данных. Здесь может с комфортом разместиться пятьдесят тысяч человек. С меньшим комфортом — сто, максимум сто тридцать тысяч.

— При необходимости можно будет впихнуть всех, — вставил свои пять центов Рузе.

— При необходимости, — согласился Блейн. — Но пока попробуем задействовать еще адаптантские дальние полигоны. У нас их два, и в обоих большие казармы.

— Но они далеко, — возразил Кот. — Как мы обеспечим логистику?

— Оборудуем машины портативными генераторами ультразвуковых волн, — видимо, Себ уже думал над этим вопросом, потому что ответил сразу. — Или придумаем что-нибудь еще, но я считаю, что людей надо размещать с максимально возможным комфортом и по возможности сразу на постоянные места, — он посмотрел на Блейна. — Быстро это не закончится.

Максимус помолчал, затем медленно произнес:

— Вероятнее всего, это не закончится никогда.

Чесс растерялся. То есть как “никогда”? Почему? Зверей поразил вирус, а это значит, что Себастьян и Рузе могут создать антидот к нему. В конце концов, для людей же есть, “нулевикам” его колят. Кололи раньше, с появлением М-Блока необходимость в этом отпала.

Ну вот, М-Блок же! Если он косил людей, то и с животными тоже может сработать! Не колоть их вакциной да и все!

Он почти успокоился от этой мысли. Приободрился. И остановился как вкопанный перед очередной лестницей.

Они уже заразились. Уже обрели разум. Никто из людей теперь был не вправе решать их судьбу, распространять вирус-блокатор или делать что-то еще в этом роде. Отныне животные всего мира были такими же разумными существами, как Гас, Гор, Дьябло и Рацио. С вариациями, конечно, и не все, наверное, могли приравниваться к людям, но точно не людям теперь было их судить.

Вспомнилось дружное семейство ежей, живущих под фундаментом дома Юмуса. Не далее как прошлым летом Чесс мастерил для них большой домик-гнездо, чтобы матери-ежихе не приходилось таскать кучи палок и пуха, обустраиваясь на голой земле.

Чесс помнил каждого из больше чем дюжины зверьков, вольготно чувствующих себя в его бывших владениях. Их умненькие глазки, блестящие носы — у одного ежа-подростка он был наполовину откушен, видимо, сцепился с енотом или еще с кем. И Чесс понял, что просто не сможет приставить к их шеям инъектор с антидотом, нажать на поршень и наблюдать, как из направленного на него взгляда пропадает блеск.

— Вот же карусель с навозом…— выругался он, а воображение, на которое Чесс отроду не жаловался, подкинуло другую картинку, заставившую сжаться не только сердце, а и весь ливер вообще: поляна перед домом, а на ней двенадцать безжизненных колючих клубков.

Мертвых животных они сегодня видели едва ли не столько же, сколько обретших разум. Себ пояснил, что это побочка от заражения вирусом во взрослом возрасте. Еще сказал, что если бы подобная эпидемия случилась лет сто назад среди людей, цивилизация погибла бы, потому что пережили бы ее только младенцы, да и те оказались бы обречены на голодную смерть без помощи взрослых.

То ли вирус все-таки действовал на животных иначе, то ли это был уже другой вирус — Чесс не знал. В этом Гродески и Рузе еще только будут разбираться, а он понял, что просто хочет хотя бы пять минут передышки.