Парень, как старший, обстоятельно отвечал за себя и сестренку, а девочка тем временем с любопытством и некоторым испугом оглядывала незнакомый дом и людей, в нем живущих. Но вдруг голос мальчишки сорвался, губы задрожали:

- Они… они хотели их на снег выбросить, поморозить! – и тут он расплакался, хотя и старался до этого держаться твердо, как настоящий мужчина.

Эрик тоже не принимал участия в переодеваниях детей, потому что не мог знать, что и где лежало в чужом доме. Он только прислушивался к разговору, да еще время от времени, наклонившись, поглаживал живые пушистые комочки. Но сейчас не сдержался:

- Вот мерзавцы! Живут, наверное, на деньги их отца… - вполголоса выругался он.

- И мы сбежали, - продолжая рассказ, по-взрослому вздохнул Питер. – Хотели спрятать их всех в лесу, под елкой. У нас там шалаш. А мы бы им еду носили с обеда… Но там так много снега намело, им же холодно будет! И котята начали разбегаться, а Волчок вообще за нами побежал. Мы искали другое место, а потом замерзли, и вообще запутались, куда обратно идти. Вышли к дороге и пошли по ней…

- Все ясно. Искать вас не особенно бросятся, - вздохнула я.

А сама подумала, побоявшись такое произнести при детях: «Может, эти родственнички вообще были бы рады-радехоньки, если ни отец, ни сами дети не объявятся. Это же готовое наследство, которым можно не делиться!»

Вслух я сказала деду, все равно понижая голос:

- Знать бы, когда их отец вернется, он же с ума сойдет, если их дома не будет! А сейчас я даже не хочу к этим «родственничкам» обратно детей отводить. Да и опасно это, мне кажется, бродить в такое время по лесам.

4. Глава 4

Ирэна

Снова сели за стол, но теперь уже кормили детишек. Каша с тыквой пошла «на ура!», никто не морщился и не говорил, что каши не хочет. Нашли вчерашние пирожки, нагрели молока, и ребята оттаяли.

И тут Питер, как большой специалист, у которого папа «командир», взглянул на Эрика:

- А вы… не там? Вы не воюете? Как у дяди, здоровье не позволяет?

Он явно повторил слова своего родственника, но пока без издевки, принимая их за чистую монету.

А Эрик замялся. Вообще, я не знаю, как он должен был поступить по правилам? В бессмертной «Свадьбе в Малиновке» во время Гражданской войны Яшка-артиллерист «навоевался» и осел в станице, где власть без конца менялась. Но тогда вообще было слишком смутное время… «Красные, зеленые, золотопогонные, а голова одна!».

Так что я даже не знаю, реально ли для нашего гостя искать свою часть? Откуда он знает, где они сейчас? Вот и прихватят в итоге свои же как дезертира, потому что доказательств у парня – одни его слова.

Да и мне самой гораздо спокойнее, когда этот мужчина у нас дома. И… наверное, не только потому, что «какая-никакая, а защита!». Просто он мне понравился. Очень понравился. И чем дальше, тем больше западал в душу. Спокойный, молчаливый, но чувствовалось, что его сила – именно в поступках, не в красивых словах. И он – не избалованный аристократ, который в руках ничего тяжелее лошадиной уздечки или пистолета не держал. Дрова – значит, дрова. Это странно, кстати, но, думаю, либо род у него обедневший, либо в полевых условиях ко всему успеешь привыкнуть.

- Я сбежал из плена, - наконец ответил Эрик. – И сейчас не знаю, где моя часть. Если будут какие-то известия с фронта, тут же пойду. А если здесь что-то случится, буду защищать этот дом.

- А! Плен… ничего себе! – уважительно протянул мальчик.

- Питер, а у вас есть какие-то знакомые рядом, которым весточки оттуда приходят? – тут же воспользовалась я случаем. – Тебя с сестрой ведь искать будут?