— Твои очки? — повторяет Аким низким, немного хрипловатым голосом.

А я тут же вспоминаю все те слова, которые он говорил мне вчера.

Оближи, Одуван...

По коже рассыпаются мурашки.

Я заторможено киваю. Не смотря в чёрные глаза, тяну руку, чтобы забрать очки из крепких рук. Вспоминая, как изгибалась в них. Как эти пальцы хозяйствовали под моим нижним бельём. Дарили мучительно сладкую ласку. Как проскальзывали в рот, оставляя на языке вкус...

Как я кричала в голос, срывая его. Черт. Сломанными ногтями впиваюсь в ладошки. Чтобы хоть немного привести себя в чувства. хоть немного прогнать сладостный дурман.

— Держи. Не теряй больше.

Спокойно вкладывает очки в мою ладонь. Я перестаю дышать, когда он прикасается горяченными пальцами к нежной коже запястья. Когда немного задерживает их на моей руке. Будто намеренно. Согревая. Прожигая до самых костей. Заставляя меня дрожать. А колени вновь подгибаться. Я быстро облизываю губы, но вскинуть глаза на красивое лицо не имею сил. Боюсь. Я просто боюсь на него смотреть. Увидеть насмешку. Увидеть пренебрежение. Увидеть ледяную отрешённость. И ещё больше я боюсь, что он меня не узнал. Ведь девчонок, которые на него вешаются каждый день, невероятно много. А я… Как бы горько не было это признавать, я одна из них.

Аким обходит меня по дуге. Скрывается в здании университета. Я хмурюсь. Смотрю вслед, на широкие плечи, обтянутые тканью пальто. И гадаю. Гадаю отчаянно, остались ли на них следы от моих ногтей. Напоминают ли они Акиму обо мне, о вчерашнем душе?

Потому что дома я обнаружила, что часть моих ноготков обломлена. Осталась там, на полу душевой, у ног Акима.

К щекам приливает жар. По спине бегут обжигающие мурашки. Я кусаю нижнюю губу, а потом направляюсь в здание вслед за парнем. Поднимаюсь на третий этаж и вхожу в аудиторию, где у нас проходит потоковая лекция. Поднимаюсь на верхние ряды, сажусь в отделении от всех. Сегодня ночью я не выспалась, поэтому надеюсь немного поспать перед работой. Сегодня я работаю в ночную смену. И непременно будет большой поток гостей, что даже времени присесть не будет.

— Боже! Что он здесь делает? Не могу поверить! Мне не кажется. Чёрт, какой же он горячий! — выдыхает за спиной одногруппница, когда в аудиторию заходят парни со второго курса, а с ними... Аким! Боже! — Я вчера была на его игре. Чёрт. Какой же он нереальный. Быстрый, лучший просто! Думала, что круче Бунтарёва никого не будет, но... Но, чёрт возьми, Быков просто мечта! Девочки, чур мой!

— Эй, он не вещь, чтобы забивать его так. Кого он выберет.

Я с силой сжимаю кулаки. Уцелевшие после вчерашнего ногти протыкают нежную кожу ладошек. Я раскрываю ладонь, рассматривая кровавые следы и капельки крови, которые медленно скользят по бледной коже и падают на тетрадный лист. Расплываются уродливым пятном, тут же впитываясь в тетрадный лист. Прикрываю на миг глаза и выдыхаю.

Я тоже была на этой игре. Как и на всех предыдущих. Я не пропустила ни одной его игры. К счастью, билеты покупать мне не приходится. Артур Бунтарёв проводит меня всякий раз.

Открываю глаза и тут же прилипаю взглядом к невероятно высокой, огромной и широкоплечей фигуре Акима Быкова, который застыл на входе. Его внушительная фигура слишком выделяется из толпы студентов. Дорогая одежда, небрежная укладка, уверенная поза — всё выделяет его. Или же это только для меня?

— Молодой человек, вы на пару пришли? Проходите, чего стоите в проходе? Не мешайте.

Аким кивает и медленно обводит взглядом аудиторию. Он будто чувствует мой взгляд, прилипший к лицу. Мне кажется, что он усмехается самодовольно. И поигрывая ключами от своей машины, начинает медленно подниматься вверх. Я затаиваю дыхание. Распахиваю широко глаза. Перестаю дышать.