Пальцы нащупали что-то твердое. Нахмурившись, вынула платье из коробки и увидела приколотую к ткани брошь. К глазам подступили слезы, и Ксюша яростно смахнула их рукой. Эту брошь подарил ей Егор. Причем приколол ее к платью собственноручно. Вспомнилось, как колотилось у нее сердце в ту минуту, да оно и сейчас колотилось, чего греха таить. Только больнее, сильнее, отчаянней от осознания того, что это не повторится никогда. Все ушло безвозвратно. Только из памяти не так просто стереть. Взгляд, прикосновение, голос… Все будто наяву. Будто он стоит сейчас перед ней, совсем близко, улыбается и говорит, что купил эту брошь в память о себе… А она отвечает ему смущенным взглядом и мысленно отмечает, что будет о нем помнить всегда и неважно, будет на ней эта брошь или нет… Казалось бы, такая простая безделушка, а сколько в ней воспоминаний! Одна мысль о том, что ее держали его пальцы, сводит с ума.

– Мам, что еще сделать? – детский голосок вернул ее к реальности. Ксюша мысленно поблагодарила Бога, что стоит к дочке спиной, и она не видит ее слез. Постаравшись вернуть самообладание, она сказала:

– Ничего, спасибо, дорогая. Сейчас будем пить чай.

– С печеньем! – воскликнула дочка.

– С печеньем.

Стиснула брошь в ладони и отправилась на кухню. Нужно выбросить ее и забыть обо всем. Зачем лишний раз себе душу рвать. Увидев мусорное ведро, уже протянула руку, но пальцы разжать не смогла.

«Это мое прошлое, – мелькнуло в сознании. – Хорошее прошлое, светлое. Когда-нибудь я буду вспоминать о нем с теплотой. Когда-нибудь не будет этих слез и сердце научится стучать ровно. Нужно просто дождаться этого момента. И сохранить что-нибудь материальное, чтобы знать: это ей не привиделось».

Ксюша спрятала брошь в шкатулку с украшениями и вернулась на кухню. Аленка уже сидела на стуле и болтала ногами.

– Ты уже включила чайник? – нетерпеливо уточнила она, а Ксюша потрепала ее по макушке.

– Ты моя радость, – устало улыбнулась дочери, добавив про себя: «Единственная радость». И бросила тоскливый взгляд в окно.

Примерно через час раздался звук открывшейся двери и бодрый голос Регины сообщил:

– Я дома!

Аленка немедля бросилась ей на шею.

– Ой-ой, осторожно, торт не раздави! – послышался смешок.

Когда подруга показалась на кухне, Ксюша полюбопытствовала:

– По какому случаю торт?

– Есть хорошие новости, – загадочно подмигнула Регина и, помыв руки, пошла переодеваться. Облачившись в розовую футболку и домашние леггинсы, она устроилась за столом.

– Блин, тема, конечно, неприятная, но я не могу не рассказать, - подруга отправила кусочек котлеты в рот и, жуя, продолжила: – У нас на работе вчера забежала крыса. Выходил сотрудник, и она с улицы прибежала к нам. Кошмар. Я не могла ее выгнать. Она там до утра была, пока сегодня не пришли на работу. Хорошо хоть у меня дверь и окно закрываются, а то был бы капец.

– Ты ночевала в одной комнате с крысой? – округлила Ксюша глаза.

– Нет, у нас в диспетчерскую дверь закрывается, в ней есть микроволновка, холодильник, чайник, бутылки с водой. Из нее ты выходишь в коридор, где располагаются комнаты начальника участка, электрика, туалеты. Вот в коридор она и забежала. Бр-р, ты же знаешь, что я боюсь крыс, – она передернула плечами и отложила вилку.

– И что в итоге? Выгнали ее?

– Не знаю. Утром все пришли и ее увидели уже, а я, когда уходила домой, посмотрела, чтоб ее не было и быстро побежала к двери на улицу. Теперь мне страшно на работу ходить. До этого ничего подобного не было.

Регина работала диспетчером в ЖЭКе сутки через трое. Не график, а настоящая находка. Она успевала переделать все свои дела, еще и Ксюшу подстраховать, если нужно было посидеть с Аленой. В целом, работа ей нравилась. Звонков она не принимала, только обрабатывала заявки от жителей, выдавала мастерам ключи, вела отчетность. Ночью часто удавалось поспать.