Вероника заметила, что голос Регины, уже в который раз, изменил свое звучание. И вдруг девушка поняла, что верит этому голосу. Верит и даже, согласна…

– Хорошо мама, я подумаю.

– Подумай. Подумай. У вас еще есть время.

– Да уж, действительно, у тебя теперь масса времени, – пробормотала тихо Вероника.

Она осторожно вернулась к себе в комнату. Было ли ей обидно – да, немного. Но это прошло, как вспышка. Она не горела яростью, ей не хотелось врываться в комнату, хватать за грудки Марка и призывать к ответу эту женщину. Она как будто замерла на мгновение, а потом очнулась уже равнодушной и чужой. А потом ей вообще стало скучно. Как она вообще относилась к Марку? Девушка задумалась…, получалось как-то не очень…, временами. Именно, временами. То ей казалось, что она любит его, и без него мир теряет что-то важное. А иногда, пребывание с ним в одной комнате, даже кратковременное, вело ее к настоящей истерике. Она и изменяла ему, права была Регина, но всего-то…

Вероника в очередной раз начала перекладывать вещи, на этот раз она доставала их из шкафа и укладывала в сумку. А еще, ей очень хотелось плакать. Она присела на кровать, прижала правую руку к груди и прислушалась, она ожидала частых ударов, но сердце билось ровно и спокойно…. И уже в который раз за свою жизнь она испытала странное ощущение, что все в ее жизни ненастоящее…, придуманное кем-то другим, кто совершенно ее не знает и не любит.

Чемодан, дорожная сумка и дамская сумочка… Можно было бы переодеться еще раз, вместо длинного платья надеть джинсы и кофту, но тогда, пришлось бы остаться в доме еще на какое-то время…. Когда она выскользнула из своей комнаты, внизу было пусто. Марк, по-видимому, ушел думать, а Регина…, куда могла направиться эта странная, непонятная женщина девушка не знала…. Да и волновало ее совершенно другое, теперь ей надо было решить, как быстрее добраться до столицы.

Первые два квартала показали Веронике, что чемодан и сумка ощутимая тяжесть, долго нести которую ей не по силам. Она кое-как дотянула их до перекрестка, поставила на землю и разогнулась. Руки затекли, и их пришлось разминать. Как это ни странно, но в голову ей приходили скорее веселые, нежели чем печальные мысли. Некоторые она даже проговаривала вслух, просто для того, чтобы услышать, как они звучат, и улыбнуться собственному остроумию…

– Вот почему уходить от кого-то всегда хуже, чем кого-то выгонять, прежде всего, потому, что надо тащить вещи…

Или:

– Ну и кто теперь позаботится о бродяжке?

На последнее высказывание Вероника смеялась дольше всего, так уж получилось, но сегодняшний день начался именно с этого вопроса. Только теперь, в роли дорожной бродяжки выступала она сама.

– Ну, так подвезет кто-нибудь бродяжку до большого города? Или хотя бы до автобусной станции, – поинтересовалась она сама у себя.

И как ответ за ее спиной скрипнули тормоза. Вероника оглянулась. Ого, в этой дыре еще и такси водятся – подумала она, но вслух говорить не стала. Тем более, что молодой парень, который сидел за рулем был достаточно приятной наружности и смотрел на нее с вопросительной улыбкой…

–Подвезти куда-нибудь? – поинтересовался он, приоткрывая дверцу со своей стороны и выбираясь из машины.

– На автобусную станцию.

– Без проблем, – парень выбрался из машины, – только автобус уже ушел.

– Я подожду следующего.

– Это долго.

– А ничего, – махнула рукой Вероника, – я терпеливая.

– Вы не поняли, – таксист счел необходимым пояснить, – следующий автобус пойдет через двое суток.

– Когда?! – Вероника даже опешила.

– Автобус ходит у нас раз в три дня, – пояснил парень.