Используя концепцию Д – Т – Д», наложенную на динамику системных циклов, можно посмотреть, как на практике происходила смена двух фаз – материальной и финансовой. На первом этапе цикла начинается использование имеющегося капитала в целях материальной экспансии: торговли, промышленного производства и т. д. В генуэзском цикле это была средиземноморская и черноморская торговля, а затем торговая экспансия иберийских монархий; в голландском цикле – прибалтийская торговля, а затем заморская экспансия Ост-Индской компании; в британском цикле – рост национальной промышленности и торговая экспансия Британской империи в колониях; в американском цикле – расширение глобальной торговли и производства транснациональных корпораций. Постепенно объем капитала, накопленного в результате сверхприбылей от материальной экспансии, становится настолько большим, а конкуренция на рынках, послуживших основой и направлением материальной экспансии, настолько острой, что дальнейшее использование избыточного капитала на этих рынках и в материальной сфере теряет экономический смысл. Начинается фаза финансовой экспансии, в ходе которой капитал становится преимущественно инструментом финансовых инвестиций. В генуэзском цикле это были банковские и финансовые операции, обслуживавшие европейскую торговлю, в особенности кредитование Испанской империи для покрытия нужд ее территориальной экспансии и финансирования военных конфликтов; в голландском цикле – инвестиции и финансовые операции по всей Европе, а также в колониях; в британском цикле – кредитные и финансовые рынки практически всего мира. Финансовая фаза системных циклов всегда была предвестником их завершения и смены капиталистического ядра. С этой точки зрения в данный момент мировая экономика находится на стадии финансовой экспансии американского цикла и приближается к его завершению.

Хотя нынешнее доминирование глобальных рынков финансового капитала не является уникальным историческим явлением, у него есть важная особенность, отличающая его от всех предыдущих примеров. Завершение текущего цикла совпало со структурными изменениями производительных сил, которые могут трансформировать не только капиталистическую систему, но и капиталистический способ производства. Ниже мы еще вернемся к вопросу о том, как капитализм меняется с учетом расширения информационного компонента экономики и разрушения иерархических моделей управления. Кроме того, мы подробно рассмотрим конфликт общества горизонтальных связей с сетевой экономической организацией и капиталистического способа производства. Сейчас же ограничимся следующим тезисом: сетевое информационное общество обладает выраженным потенциалом в том, что касается радикального изменения функции труда и капитала в системе экономического обмена. Столь серьезный вывод требует столь же серьезных доказательств. Чтобы их найти, переместимся в область эмпирических данных и проведем тщательный анализ соотношения труда, доходов и капитала в XXI веке.

Само по себе понятие капитала имеет несколько значений. С одной стороны, под капиталом часто подразумевается физический капитал, используемый для производства товаров и услуг (машины, оборудование, здания и пр.), а также денежные средства и иные финансовые активы21. В этом смысле капитал рассматривается как вещь и может быть подвергнут количественному анализу: его можно посчитать, измерить, проследить динамику его изменений. С другой стороны, в марксистской теории капитал предстает как общественное отношение или как определенный процесс – организующее начало производства и обмена. В таком определении капитала проявляется его роль по обеспечению функционирования капиталистической экономики как единой целостной системы. Это основной внутренний закон, определяющий ключевые параметры системы, характер происходящих в ней процессов, способ концентрации и распределения ресурсов, организации труда и управления. Сам Маркс прекрасно понимал диалектическую связь между капиталом как вещью и общественным отношением. В своей работе «К критике политической экономии» он пишет: «Все иллюзии монетарной системы произошли оттого, что не видели, что деньги представляют общественное производственное отношение, но в форме естественной вещи с определенными свойствами. У современных экономистов, которые высокомерно посмеиваются над иллюзиями монетарной системы, обнаруживается та же иллюзия, как только они обращаются к более высоким экономическим категориям, например к капиталу. Эта иллюзия прорывается у них в виде наивного изумления, когда то, что они грубо только что определили как вещь, вдруг выступает пред ними в качестве общественного отношения, а затем то, что они едва успели зафиксировать как общественное отношение, вновь дразнит их как вещь»