Третьего предупреждения не последовало. Неожиданно перестал понимать действия противника. И в какой-то момент попался на его финт. Отбив его удар, и пытаясь нанести встречный, вдруг получил серию сильных ударов, буквально со всех сторон. Такое мы не проходили. Руки сами опустились, и я пропустил мощный удар в челюсть снизу.

Все поплыло. Я не упал, не потерял сознания, но куда-то пошел, в сторону от противника. Помню, что меня подхватили ребята и усадили на скамейку. Тренер что-то кричал на моего обидчика, что-то спрашивал у меня, но я не разбирал его слов.

Потом почувствовал запах нашатыря, и постепенно стал приходить в себя. Меня тошнило, сильно болела голова. Вызвали врача. Он постепенно привел меня в чувство. Домой отправили в сопровождении.

Дома мне, естественно, запретили дальнейшие занятия боксом. Я бунтовал. Но когда через неделю появился на тренировке, мои занятия на целых три месяца запретил врач.

Вот и в эту ночь, как и в ту, после травмы, я так и не смог уснуть, получив в этот раз приятный нокаут от любимой девушки.

Мысли водили хороводы. И вдруг, впервые в жизни, они стали оформляться в нечто новое для меня. Неожиданно сами собой пошли рифмованные строки.

К удивлению, очень быстро возникло мое первое стихотворение. Оно было несовершенным, но моим. Я это ощутил даже тогда. И оно отражало именно то, о чем думал в ночь после первого дня нашей с Людочкой первой весны:

Я вдруг очнулся от воспоминаний. Часы показывали девять вечера. Оказывается, опоздал и на ужин. Пойду к кому-нибудь на огонек. С фляжкой спирта примут везде. Пить не тянет, но придется за компанию. Есть-то хочется. Ведь уже больше суток без еды…

Опостылевший макет, наконец, убрали. По некоторым сведениям, пуск мог состояться не ранее весны следующего года. Было очевидно, что часть, от нечего делать, займется общевойсковой подготовкой, включая примитивную армейскую муштру…

Как всегда, по завершении этапа работ, проводили профилактику оборудования. В тот раз руководство профилактикой впервые на моей памяти поручили Шуре Шашеву. Так я оказался временно подчиненным большому оригиналу и главной комической фигуре нашей команды. Бойцы называли его «Маленьким Наполеончиком». И это прозвище как нельзя лучше подходило Шурику.

Совсем недавно Шура прибыл из отпуска.

– Где отдыхали, товарищ старший лейтенант? – то ли в шутку, то ли всерьез спрашивали бойцы, рассчитывая, очевидно, на его неадекватную реакцию, которая всегда забавляла. Шашев не стал отвечать на сыпавшиеся со всех сторон вопросы.

– Дежурный, объявите построение команды. Дневальный, карту и указку, – выдал необходимые команды Шашев.

Через минуту все стояли в строю. Два рослых бойца держали огромную карту страны, вынесенную из красного уголка. Сержант стоял с указкой. С важным видом Маленький Наполеончик приблизился к строю.

– Указку, – скомандовал Шашев. Взяв ее, деловито подошел к карте, – Советский Союз… Псковская область… Опочка. Здесь я отдыхал, товарищи бойцы. Вопросы есть? Нет вопросов. Концерт окончен. Разойдись.

А сейчас у Шашева возникла другая проблема: