Мой обидчик будет сидеть в тюрьме и хотя бы в это время никому не причинит вреда. Мама с папой крепко обняли меня, репортёры словно с цепи сорвались, начав беспрерывно фотографировать, подлетели журналисты, тыкая в лицо микрофонами, но я была буквально под гипнозом.

Паника вновь накатывала, и я почувствовала, что ещё немного и меня прорвёт. Высвободившись из людского потока, не глядя по сторонам, выбежала на улицу и жадно глотнула свежий воздух. Мне нужно одиночество, которое я и любила, и ненавидела. Мне нужна тишина.

Поймала такси и поехала в гостиницу. Ладони вспотели, и я нервно и безостановочно тёрла их о брюки в отчаянной попытке взять под контроль своё тело. Мне не хватало воздуха, пространства и свободы. Казалось, мне тесно в собственном теле. Оказывается, за это время я так устала. Я жила в собственном мире, отгородившись от своего прошлого, но оно влияло на меня ежесекундно. Несмотря на все мои усилия быть стервозной и неуловимой для любых чувств, главное чувство меня поработило – стыд. Как бы я ни отрицала, но каждое моё действие было продиктовано этим чувством. Я бежала от него, пряталась, отворачивалась, обижала других, чтобы самой стало легче, но по ночам холодный липкий пот напоминал мне о том, что я беззащитная и глупая девчушка, которой очень стыдно за своё прошлое.

Только такси остановилось, я вылетела на улицу, забежала в лобби отеля и со всех ног пустилась по лестнице на пятый этаж, чуть не сбив с ног пожилую пару. Ещё совсем немного и я окажусь совершено одна, без свидетелей, тыкающих пальцем и оценивающих моё поведение со всех сторон. Ещё совсем чуть-чуть. Вдох и выдох.

Дрожащими руками вставила ключ-карту и ввалилась в гостиничный номер. Сумочка выпала из рук, и я на негнущихся ногах залетела в душевую и повернула кран. Хлынул поток прохладной воды и я, закрыв глаза, запрокинула голову и подставила лицо под струи воды.

Всё. Конец. История с моими унижениями подошла к логическому завершению.

Перед глазами словно в киноленте побежали воспоминания с того самого дня, как я познакомилась с Натаном лично, затем спор, их с Чаком отжимания, его объятия и горячий шёпот, секс… А дальше крах моей жизни.

Видео в каждом доме. Помои на моём лице. Краска на стенах дома с разными оскорблениями. Выкрики людей за спиной.

Всё это сейчас смывалось с меня и уносилось прочь. Дрожь сотрясала моё тело, брюки и блузка облепили кожу и лишь сильнее охлаждали её. Прислонившись спиной к стене, сползла на пол душевой и подтянула колени к груди. Слёзы хлынули неконтролируемым потоком из глаз. Я не плакала два года. Вообще ни слезинки не проронила, как только начала учёбу в Лос-Анджелесе. Сейчас же не могла сдержать в себе хлынувшие эмоции.

– Чёрт… – выдохнула я и закрыла глаза, обняв свои колени и уткнувшись в них лбом.

Неужели этот кошмар закончился?! Неужели надо мной больше не будет висеть дамокловым мечом груз вины за свою наивность?!

Безусловно, люди ещё буду судачить, но тем не менее моё имя очистили. А с учётом того, что я планирую переехать в Италию на ПМЖ, то всё это останется лишь в старых заголовках газет или интернет-порталов и со временем данная тема из насущных превратится в давно минувшую. Уверена, что Эл Питерсон сделает всё, чтобы люди побыстрее забыли, ведь теперь его имя будут полоскать на каждом шагу ввиду новых обстоятельств.

– Эй, – вдруг раздался тихий и мягкий голос, что я вздрогнула и подняла голову. Какого чёрта?! – Милая, ты как?

Натан буквально крался по ванной комнате, словно боясь спугнуть меня, и всматривался в мои зарёванные глаза. Как он здесь оказался?!