– Ага, получилось, – сам себе сказал Витек и тут же почувствовал, что сзади кто-то стоит. Разом вспомнились жуткие бандитские истории, которыми пугали мама, телевизор и одноклассники.

– А вдруг маньяк?! – по спине под свитером потекла неизвестно откуда взявшаяся струйка пота. Почему-то представилось, как он, Витек, уходит от маньяка кувырком вперед, вниз по лестнице. – Ну, тогда-то точно конец, – мелькнула рассудительная мысль.

– Зачем ты куришь, если тебе это не нравится? – прозвучал сзади тоненький девчоночий голосок.

От облегчения и злости Витек едва не выругался, но сдержался. Хотел было обернуться и одновременно вскочить на ноги, как делал кто-то из телевизионных героев. Не получилось. В результате оказался на четвереньках, да еще и проклятое ведро опрокинулось и покатилось по ступенькам вниз.

Стоя на четвереньках и по-собачьи глядя снизу вверх, Витек окинул взглядом тонкую, светлую даже в полумраке фигурку, стоящую сбоку от чердачной двери.

– Как же я ее раньше-то не заметил?! – удивился он, ожидая, почти слыша уже девчоночий язвительный смех. Но девочка не смеялась. И сразу же молоточками застучали в голове вопросы:

– Кто она такая, ведь у нас в парадной она не живет? Что делает здесь одна, в девять часов вечера? Пришла с улицы? Но где ее пальто или хотя бы куртка? На улице всего плюс три градуса… И что это за странный голубой комбинезон на ней надет? Кто так одевается?

Любопытство буквально разрывало Витька изнутри, но вместе с тем он понимал, что ни за что на свете не станет ни о чем расспрашивать странную девочку. Не его это дело, кто она и что здесь забыла. Его дело – быстренько затушить сигарету, подобрать ведро и идти домой, пока мама не хватилась и не позвонила Борьке Антуфьеву, которому он якобы понес тетрадь…

«Так мы сейчас и сделаем, – уговаривал себя Витек. – Вот сигарета, вот ведро, и все – прости-прощай, девочка в голубом комбинезоне…»

– Скажи, пожалуйста, у тебя поесть ничего нет?

Витьку, который уже начал спускаться по второму пролету, словно поддых кто врезал. В Санкт-Петербурге много нищих, и бомжей, и как бы беженцев, и других всяких. Мама иногда бросала им какие-то монетки, папа – никогда, и Витьку не велел, потому что, по его словам, каждый человек сам строит свою судьбу. Витек был с папой, в общем-то, согласен и никогда нищих и бомжей не жалел. Но девочка у чердачной двери не имела ко всему этому никакого отношения.

Витек в несколько прыжков взбежал по лестнице и остановился прямо перед девочкой, стиснув в ладони ручку помойного ведра.

– Что ты здесь делаешь? Откуда ты?

– Не знаю. Я не могу ответить, – девочка виновато пожала узкими плечами.

– Ты… не помнишь? – в голове Витька промелькнули какие-то телевизионные истории про людей, потерявших память.

– Нет. Я помню. Но – не знаю.

– Так не бывает, – решительно возразил Витек. – Вот где ты была вчера, позавчера, неделю назад – помнишь?

– Помню, – сразу же согласилась девочка. – Только не знаю. Неделю – это как?

Витек закусил губу и выругал себя за то, что ввязался в эту историю. На сумасшедшую девочка не похожа, но с другой стороны, откуда ему, Витьку, знать, как настоящие сумасшедшие выглядят. Он же в жизни ни одного не видел. Нет, надо было идти домой и… ну, в крайнем случае «скорую помощь» вызвать. Пусть бы врачи с ней разбирались, что она помнит, а что нет…

– Мне не нужен врач. Я здорова. Только очень есть хочется, – дружелюбно сказала девочка.

Витек чуть не подпрыгнул: она что, мысли читает?! И сразу же как обожгло: да она же инопланетянка!!! Все сходится – появилась неизвестно откуда, и голубой комбинезон, и неделю не знает… Где же ее корабль? И что же ему-то делать? По идее, надо бы сбегать за мамой, и еще кому-то сказать… ну, из Академии Наук, что ли, только как она-то на это посмотрит… возьмет и исчезнет… или Витька с собой заберет (в каком-то журнале про такое писали!)… Что же делать-то?!