– Не нужно. Он и так на тебя косо поглядывает. Я верну долг, и всё будет, как прежде.

– Как же… Вернёшь… Держи, – Казуми протянул свёрток. – Обменял сегодня. Тончайшая козья кожа. Хорошая работа. Только сама не ходи к Цикаде. Пусть Шинсу от твоего имени отдаст. Бери, бери! Не отказывайся. Я беспокоюсь о тебе.

Тисия стояла в темноте, дышала со своим возлюбленным в унисон и чувствовала себя невероятно счастливой. Он заботился о ней, беспокоился, переживал. И вдруг болезненный импульс, и радость мгновенно омрачилась.

– А как же твоя жена? Что ты ей сказал, уходя из дома?

– Нацуна отправилась к матери. Та заболела. Хватит болтать! Иди ко мне, – Казуми притянул к себе Тисию и сжал в объятиях. – Я скучал!

Юката скользнула на пол, гребень со стуком отлетел в сторону. Он подхватил Тисию и понёс на футон9, а потом долго смотрел на полоску лунного света, что задержалась на хрупком плече. Ни одного слова, ни одного лишнего движения. Весь мир, и они, влюблённые, в нём одни.

Тисия, ни капли не смущаясь, села на него сверху и тихонько застонала. Казуми впился пальцами в её ягодицы. Казалось, если она будет двигаться медленнее, то пах просто взорвётся от нетерпения. Хотелось всю её и сразу: целовать, обнимать, нюхать, и чтобы она не прекращала стонать и откидывать назад волосы. Их понесло в какую-то бездну, наполненную сладким вкусом взаимной любви…

… – Злодей, вымогатель! – просипел Казуми, когда его дыхание восстановилось, и они с Тисией, плотно прижавшись друг к другу, лежали на футоне.

– Ты это про кого?

– Да про старейшину, конечно! Вот увидишь, я отомщу ему. Обещаю тебе. Выведу народ из города, а потом вернусь и выпотрошу ему кишки, – Казуми гневно тряс кулаком, словно его враг стоял где-то здесь, в чернильном мраке.

– Ты до сих пор веришь в эти сказки, а? Всемирное дерево и новая земля? Серьёзно? – Тисия приподнялась на локте. – Дандзё окружают непроходимые леса с кровожадными монстрами, а дальше живут народы, дикие как звери. Лазутчики, что проникают за нашу стену, приносят страшные болезни. Куда ты выведешь народ? На погибель?

Казуми аж подскочил от возмущения:

– Это он так сказал! Цикада! А до него говорили другие старейшины, наученные Нурихёном-сама, будь он неладен. Там, за стеной, нет никаких зверей и монстров, а самые обычные люди, такие же, как и мы. Послушай же меня! Мой дед, Кэнто Акано, рассказывал мне про это дерево. Вот как это было? Тогдашний старейшина укреплял стену, поэтому послал очередную группу рабочих. Покидать пределы города было запрещено. Но Кэнто, то ли смельчак, то ли глупец, ослушался приказа и отправился в разведку, однако заплутал в лесу. Два или три дня он пытался найти дорогу домой, пока не наткнулся на всемирное дерево. Оно было величественным и красивым. Сияло и как будто дышало. Дверь вся в драгоценных камнях. Кэнто вошёл внутрь дерева и увидел новую землю. Громадный город, гудящий как улей. Рисовые поля такие большие, что нет им ни конца, ни края. И озеро такое здоровенное, что наше озерцо рядом с ним похоже на лужу. Кэнто понял, что обязан рассказать остальным про свою находку, и попытался возвратиться к стене, но от обезвоживания и усталости потерял сознание. Друзья нашли его и отнесли в Дандзё. Только вот никто ему не поверил! Говорили, мол, от голода померещилось всякое. Но дед клялся мне, что видел ту землю своими глазами.

– Я даже не знаю, Казуми…

– Чего ты не знаешь? Что урожаи с каждым годом всё хуже и хуже? Что почва не отдыхает уже много лет? Что дети тощие и недоразвитые? Что в озере почти нет рыбы, а рисовые поля погибают от вредителей?