Казалось, сегодня он снова решал: оставить меня в живых или погубить. Хоть в книге об этом ничего и не сказано, но, может, тогда, в девятилетнем возрасте, Атанасия проходила точно такое же испытание, оказавшись перед Клодом.

Он все так же сидел, уставившись на меня своими бездонными глазами. Однако в них все отчетливей читалась скука.

Я начала заметно нервничать. Если ответ придется ему не по душе, то, должно быть, здесь же наступит мой конец.

Что же делать? Как я должна поступить? Его пальцы бесшумно барабанили по подлокотнику кресла, словно споря с течением времени. И вдруг они замерли.

– Э-э-э… Папа?

Ой, какая же я дура! Когда я необдуманно выпалила это слово, внутри у меня все вопило. Вот прямо тут меня и похоронят. Ну, даже если совсем не знала, что сказать, как можно было назвать этого сумасшедшего императора папой? Ты что, серьезно?! Папа?! Думаешь, можно вот так нести всякую чепуху?

А что, лучше бы просто попросила отрубить тебе голову. Ну и что с того, что все горничные Рубинового дворца называют тебя принцессой? Ты что, и правда решила, что ты и есть та самая Атанасия? Уж лучше бы просто сказала, мол, я ее высочество Правительница великой и могучей империи Обелия.

Но к моему огромному удивлению, Клод не стал меня убивать. Он медленно потер подбородок и, лениво приоткрыв глаза, продолжил смотреть на меня, будто ожидая, что я еще что-то добавлю.

Ну что? Так, значит, я не ошиблась?

Ах, погодите-ка… Разве Клоду не нравилась манера поведения Дженит?

Милая Дженит, безупречно невинная. Одной лишь ее улыбки было достаточно, чтобы озарить все вокруг. И в отличие от Атанасии, жаждавшей любви отца издалека, она, милая девушка, без малейших сомнений первая протянула ему руку.

Тогда… Раз так… Мне не стать такой, как Дженит, и я не смогу растопить его сердце… Но если это сможет хоть немного его заинтересовать… Я и так уже ляпнула что-то нелепое, так что чего мне останавливаться?

– Папа?..

Вокруг воцарилась жуткая тишина. Пока я затаила дыхание, Клод медленно наклонил голову. Его золотые волосы слегка всколыхнулись. Мое сердце колотилось так, что мне казалось, оно вот-вот вырвется из груди.

Почему, почему он молчит?! Ах! Да откуда мне знать?! С мыслью «Будь что будет» я улыбнулась так широко, как только могла.

– Папа!

…Пожалуйста, скажите мне, что я только что не вбила последний гвоздь в крышку своего же гроба!

Если кратко, то я выжила.

Если подробнее, то я доела свой тортик под пристальным взглядом Клода, а потом добрый рыцарь лично отвел меня во дворец.

Рубиновый дворец, к слову, стоял на ушах, ведь сражение за мою жизнь заняло довольно много времени. Все думали, что я спокойно сплю в своей комнате, а увидев, что я бесследно исчезла, сильно перепугались.

При виде меня на руках личного рыцаря императора Лили чуть в обморок не упала. Она настолько побледнела, что я не на шутку запереживала. Она выхватила меня из рук Феликса и отшатнулась от него, словно он был болен чумой.

Я оказалась прижатой к груди Лили, поэтому не видела ее лица. Но ее тело сотрясала такая дрожь, что было нетрудно представить, о чем она думала. Лили крепко обняла меня. Я огляделась: Лили и все служанки смотрели на Феликса как на злобного похитителя, а он выглядел озадаченным. Но я тоже не очень-то горела желанием встать на его защиту. Он бросил меня наедине с Клодом!

От одной только мысли о том времени, что я провела с ним, на глазах наворачивались слезы. Я была настолько измотана и ошеломлена, что всю обратную дорогу была в состоянии оцепенения.