– Наконец-то я услышал твой голос! А почему до этого ты молчала?

Этот недоумок вообще в курсе, что перед ним пятилетний ребенок? Ну и вопросики! И что я должна ответить?! Что от ужаса язык проглотила?

Не зная, что сказать, я лишь открывала и снова закрывала рот. Но тут на помощь мне пришел рыцарь, стоявший навытяжку у стены.

– Прошу прощения, ваше величество, но я слышал, что в таком возрасте дети часто бывают очень стеснительными.

– Неужели? – переспросил Клод невозмутимо.

Ну, конечно! Ты, придурок! Маленькие дети стесняются! Что тут необычного? А уж оказавшись перед тобой, кто угодно язык проглотит! Не то что маленький ребенок, взрослый не сможет вымолвить ни словечка!

Но стоило мне снова встретиться с ним взглядом, я тут же стушевалась и нервно хихикнула.

Хнык-хнык… Ты совершенно прав, только отпусти, пожалуйста.

Не сводя с меня глаз, Клод лениво откинулся на спинку дивана. В этой позе со своими густыми, непохожими на мои, отливающими золотом волосами он напоминал царственного льва, который прилег отдохнуть.

А я на его фоне была трепыхавшейся добычей – кем-то вроде кролика со связанными лапами или мышью, – зверьком, который умрет, не успев и пикнуть, стоит только льву махнуть лапой.

– Феликс!

– Да, ваше величество!

– Поди вон.

– …

Вот так моего рыцаря бесцеремонно выпроводили из комнаты. Видимо, императору не нравилось, что тот говорил от моего имени.

Эй, постой! Неужели ты так просто уйдешь и оставишь меня тут одну? Ой-ой-ой! Клод, ну что за подлец! Прогнал моего защитника, а я-то теперь как?

Но что оставалось делать рыцарю? Несмотря на мои жалобные взгляды, он лишь поник и покорно, без лишних слов вышел из комнаты. Перед уходом он, кажется, взглянул на меня с жалостью, но легче от этого не стало. Вот черт!

– Ати – это, наверное, прозвище такое?

От страха я совсем не помнила, что успела только что наболтать. Но, похоже, я притворилась милой малышкой, подобно тому, как делала это перед горничными.

– Атанасия. Хм… Атанасия.

Когда он принялся повторять мое имя, будто смакуя его, я поневоле снова напряглась.

– Ты хоть знаешь, что это значит?

Ох, теперь все серьезно. Если Клод заинтересовался моим именем, то это плохой знак. Тут была палка о двух концах, и не угадаешь, каким концом меня отдубасят. Я кивнула с самым невинным видом.

На самом деле я ужасно нервничала. Ведь имя, подобное моему, не имел права носить даже Клод, несмотря на то что был императором.

– Посмела назвать так моего ребенка! Какая же дерзость!

А все потому, что Клод был незаконно рожденным сыном наложницы и оказался на троне не по праву наследования. Как я уже говорила раньше, он взошел на престол, убив прежнего императора, который приходился ему старшим братом.

Сверженного императора звали Анастасиус, а их отца – Эвум. Их имена, как и все имена, принадлежавшие прямым наследникам престола, сочетали в себе значения «вечность» и «бессмертие». То же самое означало имя первой императрицы династии Обелия, которую звали Амвросия.

Если совсем просто, то за всю историю династии Обелия только Клод не обладал воистину императорским именем. И кто знает, может быть, мое имя будило в нем неприязнь. И, вполне возможно, что своей жизнью мне предстояло поплатиться за эту его причуду.

Обернувшись к Клоду, я из последних сил изображала на лице миролюбие.

Я для вас совершенно безопасна. Да и власть меня вовсе не интересует. Все, чего я хочу, – это жить незаметно и так же незаметно улизнуть. Мне не нужна яркая жизнь, я надеюсь лишь, что смогу и дальше оставаться такой же невидимкой. У меня ведь только имя выдающееся. Но, как вы уже сами изволили заметить, я всего лишь букашка, которой всего-то пять лет от роду. С другой стороны, будет досадно, если он сейчас вдруг решит, мол, «Сдохни, мерзкое насекомое!», и раздавит меня сапогом.