– Образец классового противоречия в обществе… – задумчиво произнес Бакинец, наблюдая за зардевшимся от похвалы Ветераном в тельняшке. – Да с него статую Революции можно слепить и поставить рядом со статуей Свободы…

– Лучше перед входом в зону, – подло предложил Оператор. – По назначению.

– Ага, в кепке, в тельняшке и в галстуке, – ехидно добавила и Гюля.

– Хорошо, я учту ваше предложение и в следующий раз подберу себе общество по положению, – устало произнес Прилизанный. – А теперь, умоляю вас, давайте все-таки послушаем продолжение рассказа, тем более он обещает перейти в интересную фазу.

– Да, расскажите, пожалуйста, как вы встретились с Джулией, – вновь похлопала в ладоши Аталай. – Я так жду этого момента…

– Нормально встретились… – смущенно промямлил Длинный. – Я давно установил ее адрес и несколько раз следил за ней. Наверное, нет смысла описывать свое состояние в эти минуты.

Короче, грянул я на их головы как гром среди ясного неба. А день действительно был солнечный, когда я рано утром, наконец, постучался в двери роскошной московской квартиры Манучаровых.

Мне повезло. Дверь открыла Джулия, которая, уже одетая, собиралась на работу. В следующий миг она молча повисла на моей шее…

– Как клево!.. – опять не сдержалась и в восторге пропищала Аталай. – Господи, пошли мне дворянина! – перефразировала она известную фразу из любимого кинофильма.

– Уже послал… – моментально отреагировала Гюля. – Вот, сидит рядом и пахнет природой, – указала она на нахмурившегося Ганмурада. – Быстро ты забыла вчерашний поход с ним по бутикам.

– Одно другому не мешает, – Бакинец опять представился в роли глиста. – Дворянин женится, стихи будет сочинять на брачном ложе, а Ганмурат им шашлыки будет делать на свечах. Идиллия!..

На этот раз звонкая затрещина разозленного Огуза успела дойти до назначения. Вскочив как ошпаренный, Бакинец нервно начал массировать покрасневшую шею.

– Кто их пустил в город, я его… Ах, какая его мама хорошая, ай, какая красивая!..

– Прекратить! – к всеобщему удовольствию повторился привычный сценарий. Прилизанный, впрочем, уже без особой злости, больше со смирением, несильно стукнул ладонью по столу. – Продолжайте… – почти жалостливо обратился он к Длинному…

– Не знаю, сколько продолжалась эта немая сцена. Мы просто замерли в оцепенении. Время перестало для нас существовать. Джулия беззвучно плакала в моих объятиях.

Из открытой входной двери выпрыгнул белый пушистый котенок и храбро расселся на брошенную на пол сумочку из дорогой крокодиловой кожи.

– Джулия, матах8, у тебя когда-нибудь ручки дойдут до… – произнеслось неприличное определение, – Кики опять выбежала.

Трескучий голос Джулиной бабушки оторвал нас от сладостного забвения. Мы невольно рассмеялись.

Старушка появилась на пороге. Увидев любимую внучку в объятиях мужчины, она сначала оторопела. После, прищурив глаза, внимательно присмотрелась.

– Мой Рафаэль!.. – прошептала она с бесконечной нежностью в голосе. – Я знала, что ты придешь…

– Здравствуйте, дорогая тетя Инна, – я осторожно сжал хрупкую старушку в объятиях. – Как я рад, что застал вас в добром здравии.

Она же, всхлипывая, продолжала причитать.

– Моя бала9 приехал, какое счастье!.. Роза, Самвел, Мануля, идите сюда, смотрите, кто пришел!

Тетя Инна, или Инесса Андреевна, как она чинно любила представляться, любила меня, наверно, больше всех моих поселковых соседей, потому еще и заплакала от радости.

– Мой Рафаэльчик пришел. Мой внучек пришел…

Я гладил ее уже сильно поседевшие волосы. Другую руку обнимала Джулия, прижавшаяся и не отрывая от меня счастливого взгляда.