Искандер после армии три года не выходил из зала. Тренировался в лесу, в горах, на скалах на берегу моря, гоняя и меня перед собой. Каждый прием у него был начертан в тетрадке и отрабатывал он его сотни раз, доводя до автоматизма. Медитировал часами. Несколько раз выезжал на продолжительное время к своему другу в Узбекистан, приезжал оттуда еще сильнее и выносливее. Было советское время. Приличный заработок отца вполне мог оплачивать его увлечение. В дальнейшем он хотел открыть школу рукопашного боя и вернуть все вложенное родителям. Не суждено было. Почему я это рассказываю, чтобы поняли – у меня было с чем выходить к этой публике, так как кое-что Искандер успел и мне передать. А остальное добавила война.

Их быстро увлекло мое преподавание. Я успешно комбинировал тяжелую ОФП с рукопашной техникой. Помогали Романовы. Мы и сами тренировались, обогащали друг друга бойцовскими навыками. В дальнейшем эти ребята мне очень помогли, со временем мы стали единой командой. Об этом позже…

Помимо рукопашного боя я “бандитам” преподавал и военное искусство, естественно, в той мере, коей сам владел. Это и обучение стрельбы из различных видов стрелкового оружия, изготовление самодельных легковоспламеняющихся ВУ – взрывных устройств, дымовых шашек; секреты переделки сигнальных, пневматических пистолетов на боевые, изготовление самодельных стволов для разового применения, минирование автомашин и объектов – это на базе тротиловых шашек и противопехотных мин. Мне нравилось особенно с МОН-ами5 экспериментировать… Далее навыки саперного дела, в том числе разминирование, пользование средствами связи, методы наружки и т. д…

То есть члены Бригады стремились владеть теми необходимыми военными навыками, которые помогли бы им выжить или выполнять поставленные задачи в ограниченных боевых действиях в городских условиях, а также в стрелках с конкурентами в лесных. Так как обычно разборки между представителями конкурирующих банд проводились в подмосковных лесных массивах. Потому я их также обучал растяжке противопехотных мин, что при грамотном расположении почти не оставляют шанса противнику. Имеется в виду использование до сих пор оставшихся на военных складах СНГ мин ПОМЗ-2 и ее модернизированная модификация ПОМЗ-2М – они широко использовались во всех локальных войнах постсоветского пространства. Их так и называют – мины-растяжки. Впрочем, их легко можно было заменить и более доступными эргешками6, в основном лимонками7. С этой целью мы уходили глубоко в леса.

Мы также отрабатывали различные виды засад. Проводили маскировочные занятия, учились выбирать позиции для снайпера, оборудовать их, обнаруживать стрелков противника…

Помню, как-то пригнали к нам на “Газели” несколько ручных противотанковых гранат РПГ-7 с кучей снарядов на них, а также несколько десятков РПГ-18, именуемых в народе проще – “Муха”. Я тогда засмеялся и спросил у бойца: вы что, штурмовать Кремль собираетесь? Ответ поразил: дадут команду, возьмем и Кремль. Давно пора…

– И всему этому вы обучали этих подонков? – воскликнула пораженная Гюля. – Ведь они же бандиты и приобретенные навыки будут использовать против мирных граждан! Вы!.. Я не знаю, как назвать ваш поступок!..

Длинный уставился на Гюлю, как сытый удав на мартышку. Но после, с привычным для него спокойствием и некоей долей снисходительности, ответил:

– Быть бандитом не обязывает человека стать и подонком. Они просто находились по ту сторону баррикады. Поверьте, среди так называемых правоохранительных органов подонков может больше. Особенно в ту пору. Вспомните историю Мансурова.