– Ваш тон говорит о том, что мое предположение верное и мне надо отказаться от вашего предложения, – Дина еще пыталась быть вежливой, хотела уйти. Но не тут-то было. Ей пригрозили штрафами и неустойками.

– За что?

– Ты внимательно читала контракт? Не тот, что у тебя дома, а тот, что ты подписала, когда тебе приносили на доработку. Вспомнила? Ну так вот, там сказано, что прежний контракт считать недействительным и в конфликтных ситуациях руководствоваться пунктом, в котором сказано недвусмысленно – «В случае, если сторона «В», то есть ты, будет оспаривать один из пунктов, решение за стороной «А».

– Я не могла такого подписать! – опешила Дина.

– Получается, что могла. Кстати, там есть еще один пункт – в случае невыполнения условий контракта, сторона «В» выплачивает неустойку. Не помню цифру, но что-то с шестью нолями. Теперь усекла, матрёха? Доедай, или попрошу завернуть тебе с собой, есть такая услуга, что добру пропадать.

Мир перевернулся. У Дины все плыло перед глазами. Она с трудом удержалась, чтобы не швырнуть тарелку в улыбающееся наглое лицо шефа, которое изменилось настолько, что она с трудом его узнавала.

– Вы сволочь.

– А ты попробуй в нашем деле без этого. Обиделась? Зря. Мы заботимся о том, чтобы наши девочки подзаработали. Заботимся о вас.

Не дав ей опомниться, шеф окликнул проходившего мимо официанта:

– Счёт.

Дина сидела красная, с глазами на мокром месте, но скандалить не решилась – поняла, в чем был смысл пригласить ее сюда – в офисе она бы надела этому пахнущему дорогим парфюмом «говнюку» мусорное ведро на голову.

***

Тогда-то и пригодились связи отца Дины, который большую часть своей жизни проработать в техническом отделе Статкомитета республиканского значения. Он обратился за помощью к знакомым и ему нашли толкового специалиста по подобным делам, адвоката по фамилии Ройзман.

Морально-этическая сторона конфликта вопросов не вызвала, все было понятно, но адвокат решил уточнить и сказал, что примет решение, браться или нет, после того, как поговорит с девушкой. Дина согласилась.

Минуту сидели молча. Мужчина средних лет в бабочке, что стало своего рода визиткой в цеху его коллег, адвокатов, прищурившись, рассматривал Дину Иванову, которая пришла на встречу одновременно с ним. То, что она не стала ничего из себя изображать и демонстративно опаздывать, понравилось. Но требовались веские аргументы в пользу того, чтобы оказать адвокатские услуги по минимальным расценкам, как его просили.

– Считаете меня дурой? Вы правы. Надо было читать, что подписываю. То, что они выбирали моменты, говорит об умысле – знали, что не буду вчитываться, когда меня ждет фотограф или модельер – они тоже считают деньги.

– Разумные слова и на будущее – хорошо бы вы запомнили этот урок. Спрошу вас прямо – что именно вас не устроило в контракте?

Ройзман интересовался не просто так. В его практике уже бывало, когда просила изменить условия, он прилагал неимоверные усилия, а потом оказывалось, что клиента все устраивало и таким образом хотели повысить свой процент. Участвовать в очередном «шантаже» под видом защиты оскорбленной добродетели он не хотел.

– Я не собиралась становиться моделью. Получилось случайно. Мне надо было доказать одним людям, что они были неправы.

– Неправы в чем, простите?

– В том, что задели мое достоинство, обвинили в том, что мне не свойственно.

– Это называется, оклеветать.

– Возможно.

– Вы не уверены? Знаете, часто бывает, что люди в порыве раздражения, обиды, преувеличивают…

– Не в этот раз.

Дина рассказала про «шуточный листок», с которым проехала через весь город.