Она выдернула фен из розетки и встала.

– А будильник ты на когда ставишь? Завтрак, кстати, во сколько, не знаешь?

– В восемь. Ты, что, расписание в столовой не видел? Завтрак – в восемь, обед – в двенадцать, полдник – в три, ужин – в семь.

– Так это они нас, что, каждый день по четыре раза кормить будут?

– Так на то ж и пансионат, что полный пансион. Двадцать минут на сборы тебе хватит? Значит подъём – в семь-сорок… Да, ключ твой я под фикусом спрятала. Тем, что за диваном на галерее. Сам найдёшь?

– Ну не совсем же идиот, наверное.

– Тогда… спокойной ночи?

– Спокойной ночи, – Андрей тоже встал и проводил её до двери. – Слушай… – спросил он вдруг, – а что такое аи, не знаешь случайно?

– Золотое, как небо сегодня? – насмешливо сверкнула она зубами, уже затворяя за собой дверь. – Знаю, конечно. Что мы с тобой, по-твоему, за ужином пили?

Андрей повернул выключатель и снова раздёрнул шторы. Странно, но спать совсем не хотелось. Он подошёл к двери, сходить за ключом, но передумал: и утром успеется. К тому же, а вдруг там и правда вахтёрша… Не раздеваясь, улёгся прямо поверх покрывала… В комнате было темно, и лишь узкая полоска света под дверью в соседний номер чуть рассеивала мрак. Но скоро погасла и она, остались одни только звёзды за окном…

Перед глазами, беспорядочно тесня друг друга, проносились картины этого длинного, сумбурного дня… Поезда, вокзалы, люди, люди, люди… И возникшая внезапно из этой скучной, безликой череды девчонка с упрямыми белобрысыми косичками. В сиреневых фасетчатых очках… Андрей хотел заговорить с ней – но она уже летела, раскинув руки, навстречу бирюзовым, в ярких солнечных бликах, волнам. Скрылась в них, подняв фонтан брызг ударом золотого плавника… Они шли по лунной дорожке, между стекающих водопадами колонн – и он сорвал ей розу, жемчужные капли росы застыли на ночном бархате лепестков… А под ногами, среди цветущих лотосов, бесшумно скользили странные разноцветные рыбы… Музыка неслась, кружилась в танце вместе с ними, отражалась россыпью звёздной пыли в чёрном зеркале неба. Замирала в бездонной синеве её широко распахнутых глаз… Андрей чувствовал на щеке её дыхание, волнующий аромат духов, лёгкое, почти невесомое прикосновение тонких нежных пальцев… Она смеялась и шептала ему что-то на ухо – но слова терялись в шелесте набегающего на пустынный берег прибоя…

Будильник, вот что это такое… Противный, дребезжащий звук обрёл свои контуры в постепенно возвращающемся сознании. Вчерашний день настолько утомил Катю, что она заснула, едва коснувшись головой подушки. Поспать бы ещё часиков несколько… Ну или хотя бы только поваляться минут пять-десять, просыпаясь… Ой! Ей же ещё Кузнецова будить. Надо вставать…

Катя нехотя откинула простыню и, зевая, поплелась к раковине. Из зеркала на неё смотрело миловидное заспанное личико с аккуратным, чуть заметно вздёрнутым носиком… Ледяная струя воды из крана мгновенно прогнала остатки сна. Сейчас только космы слегка пригладить… Ладно, сойдёт для сельской местности. Она накинула поверх рубашки халат и осторожно постучалась в соседнюю комнату… Реакции не последовало никакой. Она постучалась немного громче… И ещё чуть громче… Нет, так она скорее всех соседей перебудит.

– Андрей… – вполголоса позвала она, слегка приоткрыв дверь.

Через щель ей был виден дальний угол комнаты, настежь распахнутое окно. Похоже, сам уже встал… Чтобы убедиться окончательно, Катя открыла дверь пошире и просунула голову внутрь. Андрей лежал на кровати полностью одетый – и не подавал ни малейших признаков жизни. Ну вот. Здравствуйте-пожалуйста…