– Нет.

– Ну вот и мне нет. Надо было с самого начала об этом подумать. Ясно ж, не могут они тут всю ночь дверь нараспашку держать. Стянут же всё, что плохо лежит.

– Кто? И что тут вообще красть?

– Откуда я знаю… Фикусы?

Катя сдавленно хихикнула.

– Нет, что раньше думать надо было – это ты, конечно, здорово сообразил, – съехидничала она. – Но сейчас-то нам что делать?

– Ясно, на пляже ночевать, – последовал невозмутимый ответ. – Других вариантов не просматривается.

– Андрей, ну ты шутишь, что ли? – жалобно спросила она. – Где мы там спать будем?..

– Ну а чего? Свернёшь платье под голову… Ладно, ладно, – уже насмешливо продолжил он. – Распереживалась, кисейная барышня. Я там, на торце, лестницу пожарную видел, можно попробовать с неё на балкон перелезть. У меня окно приоткрыто осталось… Ты не закрыла, надеюсь?

– Нет. Хотя могла бы – если б заметила. Должен же порядок какой-то быть…

Они зашли за угол. Лестница оказалась на месте, меньше, чем в полуметре от забранного арматурой конца балкона. Подпрыгнув, Андрей ухватился за нижнюю ступеньку, дёрнул хорошенько, упёршись ногами в стену, качнулся из стороны в сторону.

– Нормально, можно лезть, – сказал он, спрыгивая. – Ты – первая.

– Почему я? – не без некоторого кокетства поинтересовалась Катя.

– Чтобы я тебя подхватить мог, если падать будешь.

– Ах-ах, какие у них, оказывается, мотивы благородные, – глядя в сторону, как будто про себя заметила она.

И, чуть присев, прыгнула. Но пальцы лишь слегка скользнули по перекладине. Немногим лучше кончились и вторая, и третья попытки…

– Или чтоб подсадить… – с видом незаслуженно оскорблённой невинности, словно продолжил своё объяснение Андрей. – Но некоторые же разводят тут инсинуации…

– Ну так и подсадил бы, чего стоишь как истукан? – Катя с трудом сохраняла на лице подобие серьёзного выражения. – Не видишь, девушка мучается?

Через минуту оба уже были на балконе. Пригнувшись на всякий случай, они прошмыгнули мимо стеклянной двери на галерею. Андрей открыл окно пошире, влез сам и протянул руку Кате.

– Уф, пронесло! – с размаху плюхнулась она в кресло, когда он опять задёрнул шторы и включил свет. – Фен мой не принесёшь? В шкафу, в нижнем ящике. Пожалуйста.

На журнальном столике всё ещё лежала, тыльной стороной вверх, оставленная перед ужином книга. Катя с интересом взяла её в руки, взглянула на обложку. Александр Блок. Вот уж действительно неожиданность…

– На, держи.

Вернувшийся из её комнаты Андрей положил перед ней фен. Голос его прозвучал резко, почти грубо. Она удивлённо подняла глаза, но он уже отошёл к заваленному кассетами столу в углу, повернулся к ней спиной, начал зачем-то перекладывать их с места на место.

– Андрей, ты что?.. – отложила она книгу. И тут поняла. – Из-за книжки, что ли? Ну ты даёшь. А я как раз комплимент тебе собиралась сделать, за хороший вкус. Мне, представь себе, нравятся мальчики, которые стихи любят. Время сколько сейчас?

– Третий час уже. – Он отвернулся наконец от своих кассет, зыркнул неуверенно ей в глаза, опять отвёл взгляд. – Мы завтра не проспим?

– У меня будильник есть. Тебя разбудить?

– Если не трудно… Я сплю крепко.

– А я тебя водой оболью, – с подчёркнутым злорадством заявила Катя. Ничто так не снимает натянутости, как хорошая пикировка. – И она здесь холо-одная…

– Это негуманно, – с готовностью возразил ей сразу приободрившийся Андрей. – Передовая международная общественность в моём лице тебя не одобрит.

– Не более негуманно, чем предлагать даме на песке спать.

– Ну вот нет в тебе романтики.

– Тоже мне, романтику нашёл. Ладно, не беспокойся, обойдёмся не столь радикальными средствами.