Второе, и последнее, представление в Хартфорде прошло хорошо. А вот первые два концерта в Провиденсе – нет. Мэгги подводил голос, подводило чувство времени, ей приходилось целиком полагаться лишь на свои театральные фокусы. На втором концерте ей пришлось приказать зрителям танцевать – раньше такого не бывало. Сценические монологи становились все непристойнее и разнузданнее. Мэгги призывно виляла бедрами, словно стриптизерша. Третий концерт получился лучше, но грубые замашки не исчезли.

После шоу все завалились в бар в дурном районе. В укрепленной привратницкой при входе сидели вооруженные громилы. Мэгги напилась и плакала.

– Я прямо разваливалась на сцене… Говоришь, я была хороша?

– Конечно, Мэгги, – пробормотал Хоук.

Синтия фыркнула.

– Вы очень хорошо выступали, – уверил Вольф.

– Ни черта не помню, – рыдала Мэгги. – Говоришь, хорошо? Нечестно. Подло. Если я была хороша, то почему не запомнила? Какой тогда во всем этом толк? Ну?

Вольф неловко похлопал ее по плечу. Она схватила Мбикану за грудки и уткнулась лицом в его дашики.

– Вольф, Вольф, что со мной будет?

– Не плачьте, – ответил он, гладя ее по голове.

В конце концов ему с Хоуком пришлось вести Мэгги обратно в гостиницу. Остальные не пожелали уходить из бара.

Они шли мимо района, где все дома, кроме одного, были снесены. Тот одинокий дом торчал на пустыре. На месте огромных окон мрачно зияли пустые проемы. Рядом с ним изгибались две странные арки непонятного назначения.

– Тут раньше был фастфуд, – пристыженно пояснил Хоук в ответ на расспросы Вольфа.

– Но почему его не снесли?

– Потому что повсюду есть невежественные и суеверные люди.

Вольф решил не расспрашивать дальше.

На темных улицах не было ни души. Теперь они шли по застроенной части города, и эхо их шагов мячиком отскакивало от стен. Мэгги почти ничего не соображала и буквально висела на Хоуке, ее приходилось почти нести.

В тени между домами что-то зашевелилось. Хоук вскинулся и прошептал:

– Прибавь-ка шагу.

В темноте возник кто-то большой и смутно похожий на человека. Направлялся этот кто-то прямо к ним.

– Что?.. – прошептал Вольф.

– Безухий дженни, – тоже шепотом ответил Хоук. – Если у тебя припрятаны какие-нибудь хитрые козыри в рукаве, самое время доставать.

Человекоподобное создание сорвалось в неуклюжий бег.

Засунув руку в карман, Вольф развернулся лицом к Хоуку и громко и гневно воскликнул:

– Послушай-ка! С меня хватит! У меня нож, и я за себя не отвечаю!

Краем глаза Вольф увидел, как безухий дженни замер, а потом скользнул обратно в тень.

– Эй, какого… – сонно поинтересовалась Мэгги.

– Ничего страшного, – пробормотал Хоук, ускоряя шаг и волоча девушку за собой. – Весьма самонадеянная выходка, молодец.

– Nada, – ответил Вольф, с трудом вытаскивая руку из кармана, его трясло от запоздало накатившего страха. – Правильное слово?

– Ага.

– А я до конца не верил, что безухие дженни действительно существуют.

– Просто какой-то немой бедняга, железы не в порядке. Не думай об этом.

Только-только разгоралась осень. Караван добрался до Бостона. Когда они прибыли, в парке Бостон-коммонс шли последние приготовления. Планировался грандиознейший концерт. Повсюду сновали рабочие сцены.

– Наверное, такой и была Америка до Катастрофы, – восторженно заметил Вольф, но никто не обратил на него внимания.

Утром в день концерта Вольф наблюдал, как над сценой натягивают огромный холщовый навес на случай дождя.

– Эй, пилигрим, не видел Дженис? – спросил пробегавший мимо подручный.

– Мэгги, – машинально поправил Вольф. – Нет, не видел.

– Спасибо, – пропыхтел тот и побежал дальше.

Через несколько минут на Вольфа наткнулся спешащий куда-то Хоук: