Больно – не страшно.

Прикрываю глаза ощущая, как тяжёлый камень тревоги слетает с души.

Спасибо, спасибо, спасибо, Господи. Я буду беречь его. Постараюсь быть хорошей мамой…честно…

Кладу ладонь на живот. Плоский.

Как привыкнуть к мысли, что я теперь…мама?

Но это не важно, я знаю, что он там, с размером грецкого ореха. Чувствует, ловит каждую мою эмоцию…

Оля опять утыкается в планшет, вводит последние данные, совершенно не обращая внимания на меня. И спустя пару минут, наклоняется ко мне.

-Воды хочешь? – киваю, и тут же вижу замыленным от слёз глазами, стакан с трубочкой. – Аккуратно. Вот так.

Влага смачивает и придаёт сил. Жизнь, словно убирает выставленные шипы и можно даже глубоко вдохнуть.

-Как Тай и Ваня? – я помню прекрасно озвученные данные, помню диагноз Ивана, поэтому с легким оцепенением жду информацию о моих мужчинах.

-Ты меня вообще слушала? – возмущается подруга. – Вырубила я твоего Таечку!

Зыркает себе за спину, и чуть сместившись, показывает мне спящего Тимура. Выдыхаю тревожность. Смотрю на него…такой открытый…земной…мой…

Тай особенный. Этот мужчина, если не брать его заслуги перед медициной, несёт в себе весь груз мира. Он мудрый не по годам, сильный и честный, но не со всеми. Только для близкого круга людей. Мне он тоже не сразу открылся, но то, что показал, я очень ценю. Потому что такой Измайлов нравится ещё больше, чем тот с которым я познакомилась в смотровой.

Холодный, резкий, надменный, вечно матерящийся и недовольный. Истинный военный…

-Никогда бы не подумала, что наш хладнокровный доктор Измайлов, может развести такой кострище в клинике и медленно жарить всех врачей на вертеле, - задумчиво произносит Оля.

-Не поняла?

-А что тут не понятного? Он заколебал уже всех. Орёт на врачей, запугивает. Даже меня пытался задушить, - у меня вырывается смешок непроизвольно.

-Хотела бы я увидеть эту картину.

-Чтоб ему проще было, я сделала вид, что испугалась.

-Сама не испугалась? – бесстрашная у меня подруга всё-таки.

-Хм, - улыбнувшись, подмигивает. – Он же понимает, что тогда ему конец, - с важным видом, задирает нос. – Во-первых, тебя лечить некому. Остальным я вас не доверю. А во-вторых, ты ж ему первая все причиндалы оторвёшь, если со мной что-то случиться.

Если бы не боль в груди, честно, засмеялась бы в голос, а так, тихонько попискивая, сотрясаюсь от смеха.

-Ты права, - отдышавшись, говорю. – А Ванечка?

-Ивану Ильичу сделали повторную операцию. Всё прошло хорошо, единственное, ортопеду пришлось заново ломать ногу, но всё прошло хорошо, не переживай.

-А гиперкалимия?

-Сделали повторный анализ. Уровень калия в крови шесть и четыре.

-Пограничная, - подвожу итог.

На границе умеренной и острой гиперкалимией.

-Да. Но, Шарапов и Деров провели полную оценку почек, печени, мне кажется, они даже половую функцию проверили. В общем, это от передоза. В горбольнице, видимо, быстро влили раствор на операции и спровоцировали гиперкалимию, но мы ещё будем наблюдать.

-А рука?

-А что рука? – выдыхает устало. – Сломана, но срастётся. А зная твоего Ивана, он уже через пару недель будет требовать снять гипс.

-Он сможет оперировать?

-Конечно. Не кисть же сломал. Ты вообще не в курсе, да?

-Да. Знаю только в общих чертах. Подслушала, когда нас привезли.

-Ясно. Ну, всё нормально с ним. Этот, - машет головой в сторону Тая. – Вообще терминатор. Непробиваемый. Синяками и травмой груди отделался.

-И слава Богу, - закрываю глаза. Усталость берёт верх, но мне надо кое-что ещё. – Оль?

-М? – открываю глаз и вижу клюющую носом подругу. Она, судя по всему, тоже не спала. – Отпусти меня завтра к Ване.