Тридцать лет назад это было, и много чего с того дня мне еще довелось увидеть на этих огрызках: «-строй», «-монтаж», «-дор», «-маш», «-цемент», «-проект»… Вот уж действительно, соединяй как хочешь… Как в математике… Господи, какая жара… А в Оренбурге, наверное, еще жарче…

Часто в жизни происходит именно то, чего боишься или по крайней мере опасаешься. Само собой, постулат этот я вывел из собственного опыта, но могу поспорить, что так происходит у многих, а не только у меня. Одно я понял точно: думать надо о хорошем.

По служебной необходимости мне часто приходилось летать на самолетах, и раз десять по дороге в аэропорт я думал о том, что даже на этом отрезке пути всякое может случиться – и авария, и поломка автомобиля, – а потому выезжать надо бы заранее. Однако в силу, вероятно, моей некоторой расхлябанности выезжать заранее обычно не получалось, и я всегда прибывал в аэропорт чуть ли не к самой посадке.

В И-ске же случилось так, что для поездки в аэропорт за мной прислали машину несколько раньше, чем требовалось, чтобы прибыть как раз вовремя, и потому выехали мы с изрядным запасом времени и не спеша двигались в утренней пробке. Я разместился на заднем сиденье и смотрел в окно на ползущие рядом машины. Водитель такси, которое ехало в правом ряду, посигналил и, встретив мой взгляд, показал пальцем на наше заднее правое колесо. Я сказал водителю, что, похоже, у нас там какие-то проблемы. Мы остановились. Колесо было пустым.

Из подходящих инструментов имелся ножной насос со сломанным манометром. Минут пятнадцать водитель прыгал на насосе, проверяя степень накачки только на глаз, потому что стрелка манометра все время лежала на нуле. В итоге, то ли ориентируясь по внешнему виду, то ли потому что просто устал, он заявил, что колесо накачано и можно ехать дальше. По дороге, однако, мы еще несколько раз останавливались, чтобы проверить, все ли в порядке с колесом. Вот и случилось то, чего я опасался. Хорошо, что был запас времени, иначе точно опоздали бы.

По дороге в аэропорт я решил позвонить Ивашкевичу и сообщить, что скоро буду у него, если самолет вылетит по расписанию, а скорее всего так и будет, поскольку никаких предпосылок для задержки рейса нет: погода хорошая. На часах было около девяти часов утра. Неожиданно трубку взяла девушка.

– Алло. Здравствуйте.

– Здравствуйте, – растерянно ответил женский голос.

– А мне бы Сергея услышать… Или… или я ошибся?

– А-а-а… Он сейчас в ванной…

На заднем фоне раздался крик Сергея: «Ах ты шлюха!», потом там началась какая-то возня, и связь прервалась.

Он позвонил мне через пять минут.

– Привет! Ну ты понял, что произошло? Эта шлюха украла мой телефон. Хотела украсть. Сука, положила его к себе в сумку и хотела уйти. Пошла нахер отсюда, сука!!! Это я не тебе. Хорошо, что ты позвонил. Иначе спиздила бы. Вот шлюха поганая…

Он женат. У него есть ребенок. Но это не мешает ему иногда, причем достаточно часто, отдыхать подобным образом.

С Ивашкевичем мы встретились вечером в кабаке «Новый город». Мы выпивали, разговаривали, короче, занимались чем угодно, кроме того, что нужно было делать – придумывать комплекс мер, чтобы ускорить поставку оборудования. Смысла обсуждать это не было никакого. Когда дело завязано на деньгах, не вполне легально зарабатываемых, многие вещи становятся бессмысленными. Торги, переговоры, конкуренция – мишура для наивных дурачков. Эта моя поездка и встреча с Ивашкевичем – часть мишуры. Все уже договорено и поделено. Это понимал он, это понимал я. Разумеется, открыто он не говорил о своих отношениях с Хорошевским, а даже наоборот, поругивал его при случае, изображая к нему легкую неприязнь. На самом деле здесь он особо не лукавил, поскольку в том, что Хорошевскому надо платить, для него было мало радости, особенно учитывая его аппетиты.