Стоило признать, Ефременко знала толк в маскировке, хоть морозильное отделение холодильника – тайник достаточно очевидный. Даже я приняла свертки за мясо. Не приди мне в голову идея опустошить морозилку, я бы покидала туда пакеты с овощами, как, вероятно, уже сделали коллеги, побывавшие тут до меня, и закрыла дверцу.

Повторять манипуляции с остальными свертками я не стала, опасаясь за сохранность улик, если вдруг следствие сочтет находку важной. Я посмотрела на те купюры, что уже лежали на столе, и прикинула, что если девушка откладывала деньги с зарплаты, хотя бы третью ее часть, работать она должна была бы уже лет десять, что не очень-то вязалось с возрастом Ефременко.

Я вернула овощи в морозилку и опустилась на табурет. Субботкин уехал на труп, отвлекать его не хотелось, но сообщить о находке я была обязана. Решив немного с этим повременить, я отправилась в единственное помещение в квартире, которое не успела исследовать, – санузел. В крохотной квартирке он был совмещенным. Свет тут противно мигал, лампочку давно следовало заменить. Мужчины Анны Петровны вполне могли бы об этом позаботиться.

На стеклянной полочке над раковиной стояли несколько тюбиков с кремами, стаканчик с пастой и зубными щетками. Их было две. На коврике с длинным розовым ворсом лежала тонкая серебристая цепочка. Видимо, Анна не заметила, как обронила ее. Хотя не исключено, что это всего лишь неосторожность моих предшественников, побывавших сегодня в квартире. Я наклонилась, чтобы поднять украшение, а разогнувшись, задела висящие на двери брюки. Они упали на пол, и что-то тихо ударилось о кафельный пол.

Подняв штаны из черной синтетической ткани, я увидела под ними оранжевую фишку с белыми полосами на ребре. По центру значилось число пятьсот. Такие обычно используются для покера. Возможно, Ефременко играла у кого-то из друзей и случайно унесла вещицу в кармане брюк. По крайней мере, других подобных фишек или игральных карт я в квартире не обнаружила.

Вернув брюки на место, я вышла из ванной комнаты. Взгляд мой невольно упал на стопку банкнот, оставленных на столе. Я достала телефон и набрала номер Субботкина. Он не ответил. Уверенная, что вскоре Виктор перезвонит, я начала обследовать карманы верхней одежды Ефременко, которая висела в прихожей. Улов мой был не слишком интересным: помады, фантики от конфет, зажигалки, пустая пачка из-под сигарет, чек на туалетную бумагу и жидкое мыло, влажные салфетки и даже крышка от пивной бутылки.

Наконец на телефоне заиграла знакомая мелодия.

– Я тут кое-что обнаружила, – начала я без предисловий. – Наличность. Много.

– Ого, – присвистнул Виктор. – А наши, выходит, пропустили!

– Что делать-то?

– На путевку к морю хватит? – хохотнул Субботкин и тут же добавил: – Сейчас пришлю ребят. Дождешься?

– Конечно, вряд ли у вас много комплектов ключей от этой квартиры.

– Как и нормальных сотрудников, – невесело вздохнул он.

Ждать пришлось около полутора часов. Я уже начала скучать, когда наконец в домофон позвонили. Передав ключи и указав на место находки, квартиру Анны Петровны я покинула. На улице было темно и промозгло. Я огляделась, прикидывая, в какую сторону следует идти, меня интересовала автобусная остановка.

Район мне был незнаком, но общественный транспорт я нашла без особого труда. Впрочем, ни одного подходящего мне маршрута не было. Вскоре на перекрестке возник десятый автобус, и я вспомнила, что видела его возле дома Лазаря. Как ни странно, желания принять это за знак судьбы у меня не возникло. Я спокойно проводила громадину с грязными желтыми боками взглядом и обратилась к стоящей рядом женщине с просьбой подсказать, как добраться до нужного мне адреса.